Алисия Дэй - Предательство Атлантиды

— Фейрсби также утверждает, что у вас, атлантиец, с ним есть неоконченное дельце. Вы должны оба бежать.

Он принялся хохотать, сжимая живот. Голос его сорвался на визг, в котором сквозило безумие.

— Бегите, бегите, бегите. Удирай, человечек, но ты не спрячешься. «Сирена» вернулась, так что волки падут, а Атлантиду уничтожат. Бегите, бегите, бегите.

Фиона схватила Кристофа за руку и потащила к двери. Ей удалось сдержаться и не закрыть уши, чтобы не слышать этого жуткого смеха. Безумный припев: «бегите, бегите, бегите» слышен был даже на улице. Они отошли на пятьдесят футов от двери.

И вот тогда позади них взорвался паб.

Волна жара и энергии немного опередила шум, или, по меньшей мере, они врезались в пару одновременно — так, что Фиона, еще не успев осознать, что произошло, взлетела в воздух, словно подброшенная гигантской рукой. Каким-то непостижимым чудом, благодаря чувству равновесия или атлантийской магии, Кристоф выполнил потрясающее сальто с поворотом в воздухе и поймал ее прежде, чем девушка врезалась головой в бетон.

Они вместе сели и посмотрели на то, что осталось от «Гарцующего Пони». Огонь, дым и смерть.

— А ведь все решат, что это террористический акт, — произнесла Фиона. — Нужно уходить. Медленно и незаметно.

— Думаю, уже поздно, — сказал Кристоф, указывая вперед.

Улицу перед ними наводняла толпа. Нет, не просто толпа. Больше было похоже на банду гангстеров — но не обычных бандитов. Эта шайка двигалась в гробовой тишине.

— Все они оборотни, — объяснил Кристоф, подталкивая Фиону обратно к двери магазина. — Все до одного. Зачарованные оборотни.

— Так много? Сразу? Невозможно, — запротестовала Фиона. Потом она, наконец, поняла, хотя сознание у нее еще было затуманено после взрыва. — Он заполучил «Сирену». И сейчас это что-то вроде демонстрации или насмешки. У Фейрсби есть «Сирена», которую фэйри уже использует.

Кристоф помрачнел.

— Или так, или камень у Телиоса. И один из них, должно быть, стоит за взрывом в пабе. И кто бы это из них ни был, он что-то хочет доказать, причем, именно здесь. А мы попали в самую гущу событий.

За их спинами владелица магазина закрыла дверь. Обеспокоенное лицо старой женщины на мгновение мелькнуло за стеклом, и она убежала в заднюю часть магазина или, возможно, просто скрылась через запасной выход.

— Мы должны отсюда выбраться. Ты не сможешь сражаться с таким количеством оборотней, — заметила Фиона.

— А мне и не придется, потому что они пришли не за нами, — ответил Кристоф, когда первые ряды промаршировали мимо. Каждый из оборотней смотрел прямо вперед пустым и остекленевшим взглядом.

Фиона осмотрела улицу.

— Все убегают и прячутся, но оборотни сейчас и не обращают внимания на людей. Что происходит?

Взгляд Фионы привлек проблеск ярко-голубого цвета, и она закричала.

— Кристоф, там ребенок! Он прямо на их пути, и ему не выбраться. Если оборотни не остановятся, то просто его растопчут.

Фиона бросилась туда, но Кристоф оттащил ее назад.

— Позволь мне.

Прежде чем Фиона начала спорить, атлантиец превратился в облако сияющего тумана и быстро просочился сквозь толпу оборотней. Все еще в форме тумана обвил плачущего ребенка, поднял его и пронес над головами надвигавшихся оборотней, продолжавших идти строем так, словно они ничего не заметили.

Впрочем, возможно, и не увидели.

Кристоф отнес мальчика матери, которая упала, пытаясь догнать сына, но, кажется, не пострадала. Она взяла ребенка и крепко обняла его, прижимая ближе к себе, тайком делая знак от дурного глаза на сияющего спасителя, принесшего малыша к ней в объятия живым и здоровым.

Фионе захотелось стукнуть эту женщину. Суеверная дурочка. Кристоф спас ее ребенка, и оставалось только надеяться, что он не видел обидного жеста.

Кристоф вернулся к Фионе и снова принял свою материальную форму. Она бросилась в объятия воина, покрывая его лицо поцелуями. Атлантиец прижал любимую к стене и вернул поцелуи так основательно, что Фиона вся дрожала, когда он ее отпустил.

— Ты мой герой, — сказала она, надеясь, что Кристоф прочитает по ее лицу, как сильно она его любит.

Глаза воина расширились, и на лице сменяли друг друга эмоции: самодовольство, ужас и почти робкое счастье. Глаза Фионы тоже распахнулись, когда она поняла, что не читает это по лицу, а сама переживает его чувства.

— Смешение душ. Оно может… позволяет ли оно мне чувствовать то же, что и ты? Как — каким словом ты назвал принцессу? Анэша?