Мерседес Лэки - Стрелы королевы

Ильза подтолкнула Тэлию; та неохотно кивнула, и обе тихонько удалились.

— Дары, подобные Дару Гриффона, известны тем, что учиняют страшный разгром и разрушение, если их обладателю не удается научиться их контролировать, — сказала Ильза серьезно, когда их уже нельзя было услышать. — В прошлом бывали случаи, когда наставник ученика, возможно, не готовый к взрыву вроде того, что мы видели сегодня, пугался; ученик, в свою очередь, тоже пугался, реагируя на его страх. Иногда это приводит к тому, что ученик полностью блокирует свой Дар, и научиться полностью контролировать его становится для него невозможным; а потом, спустя какое-то время, если с ним случается потрясение или кризис, Дар снова вспыхивает с таким неистовством, что, говорят, невозможно поверить, не увидев. Нам очень повезло, что в прошлом такая ярость всегда была направлена против врагов королевства.

— Лаван Огненный Шторм… — понимающе сказала Тэлия. — Сейчас я припоминаю: он почти что в одиночку отбросил Слуг Тьмы в битве в Ущелье Белого Жеребенка. Но у Горящих Сосен его Спутник был убит, и последняя огненная буря, которую он вызвал, уничтожила не только врагов, но и его самого.

— По сей день у Горящих сосен не растет ничего; одни голые скалы. Тем, кто там присутствовал, еще повезло, что у Лавана сохранилось достаточно рассудка, чтобы предупредить их, прежде чем вызвать пламя. А гарантии, что огненная буря не может быть обращена не только против врагов, но и против друзей, нет — ярость часто слепа. Вот почему Дирк — такой хороший учитель: перед учениками он никогда не выкажет ни малейшего признака страха. Нам повезло, что у Круга есть такой преподаватель, — заметила Ильза. — Однако тебе уже пора идти упражняться с оружием, а мне нужно доложить, что я свободна для нового задания. Увидимся за ужином, котенок.

Тэлия продолжала упражняться каждый вечер, выбирая время, когда обычно непостоянные эмоции студентов Коллегии приглушит накопившаяся к вечеру усталость. Несколько недель она просто наблюдала то, во что ее затягивало, хотя пару раз быстренько переключалась на другой объект для наблюдения после того, как к ее смущению выяснялось, что она оказалась свидетельницей в высшей степени интимных сцен. Однако вскоре Тэлия приобрела некоторую уверенность в себе, и в один прекрасный вечер, когда она восприняла страх одного из младших учеников, которому снился кошмар, у нее возникло искушение вмешаться.

К ее огромной радости, страх отогнать удалось, и сон мальчишки быстро изменился, перейдя на более безобидные предметы.

Успех подвиг Тэлию на еще несколько попыток вмешательства в переживания других, хотя она всегда делала это только для того, чтобы прогнать отрицательные эмоции — гнев, страх, а однажды, когда очень серьезно поссорились двое дворцовых слуг — и ненависть. Хотя ей не всегда удавалось достигнуть полного успеха, этого оказалось достаточно, чтобы Тэлия прониклась уверенностью, что такое вмешательство «правильно».

То, что ее Дар полностью проснулся и развился, имело и побочный эффект. Это касалось Ролана. В конце концов, Ролан был жеребцом, причем первым жеребцом в табуне Спутников. А Спутники, подобно своим партнерам-людям, всегда находились «в охоте». По ночам внимания Ролана добивались очень многие синеокие кобылицы.

А теперь, когда Дар Тэлии набрал силу, защититься, отгородить свой ум от переживаний Ролана стало невозможным.

Вынужденное сопереживание любовных похождений Ролана чрезвычайно расширило ее познания в некоторых областях — хотя это было отнюдь не то, о чем Тэлия всю жизнь мечтала.

В Дом Исцеления и Коллегию Целителей Тэлию привели как любознательность, так и растущая восприимчивость. Большинство пациентов составляли Герольды, получившие тяжкие увечья при несении полевой службы. Когда им становилось чуть лучше, их всегда доставляли из секторов сюда, где на помощь им приходили соединенные усилия и знания лучших врачевателей королевства. В Доме Исцеления не нуждались в Тэлии так остро, как случалось в другое время и в других местах, — и все же там чувствовалось страдание, которое влекло ее, как мотылька на огонь. Тэлия не представляла, как получить туда доступ, пока что-то не подсказало ей разыскать единственного Целителя, которого она знала, того, кто лечил ее, когда она болела, — Девана.

Ничего лучше она придумать не могла. Ильза уже вкратце рассказала Девану о природе Дара Тэлии, и он, сам будучи эмпатом, отлично понимал, какой непреодолимой притягательностью обладает для девочки Дом Исцеления. Он с радостью разрешил ей присутствовать на своих обходах, предполагая, что ей, возможно, удастся как-нибудь способствовать выздоровлению пациентов.