Мерседес Лэки: Стрелы королевы

— Только полюбуйся на нас, — удалось ей выговорить, — Пара здоровенных ревущих младенцев!

— Все к лучшему, — он вытер слезы рукавом. — Тэлия, я действительно хотел попросить тебя кое о чем прежде, чем уеду. Я хотел бы, чтобы ты кое-что сделала.

— Все, что угодно, — ей удалось усмехнуться, — Если это не втравит меня в слишком уж большие неприятности!

— Ну… у меня никогда не было семьи… По крайней мере, насколько мне известно. Не захочешь ли ты… быть моей семьей? Моей сестрой? Раз уж нам, похоже, не суждено стать ничем иным?

— Ох, Скиф! Я… — Она сглотнула. — Ничто не обрадовало бы меня больше, даже получение Белого. У меня тоже теперь нет семьи, но ты один стоишь дюжины Усадеб.

— Тогда, как мы делали когда-то на улице… — Скиф торжественно надрезал себе запястье и протянул нож Тэлии; она последовала его примеру, и они соединили ранки.

— Кровь за кровь, до самой смерти, — прошептал он.

— И после, — откликнулась Тэлия.

— И после.

Скиф разорвал пополам носовой платок и перевязал им порезы.

— Думаю, пора. Если я еще проваландаюсь, Дирк рассердится. Ну… счастливо.

— Будь там осторожен, обещаешь? Если тебя угораздит покалечиться… я… я натравлю на тебя Альбериха!

— Владыка Света, да ты действительно злодейка, просто изверг!

Скиф повернулся к Тэлии, яростно сжал в объятиях, чуть не выдавив весь воздух из ее легких, потом быстро и крепко чмокнул в губы и побежал к своему ожидающему наставнику. На бегу он оглянулся через плечо и в последний раз помахал на прощанье.

Тэлия махала ему вслед, пока он окончательно не скрылся из виду.

Она не подозревала, что за ней следят.

— Вот и последний ее друг уходит, — вздохнула Селенэй; в ее глазах было виноватое выражение.

— Не думаю, — ответил Кирилл за ее спиной.

Они только что отпустили своих Спутников и медленно шли вдвоем обратно во дворец; из-за ласкового весеннего тепла и душистого дождя облетающих цветов обоим не хотелось возвращаться к делам.

Кирилл заметил Тэлию первым; они свернули в рощицу, чтобы не помешать прощанию — посторонние явно были бы лишними.

— Почему? — спросила Селенэй. — Видит Владычица, у Тэлии слишком мало времени, чтобы заводить друзей.

— Ей не нужно их заводить, они сами заводятся. Как ни мало я вижу учеников, этого я заметил. И не только ребята — еще Керен, Шерил, даже Альберих.

— Достаточно, чтобы она оставалась здесь без сожаления? Мы украли ее детство, Кирилл… сделали ее женщиной в детском теле и взвалили обязанности, от которых побледнел бы и взрослый.

— Мы крадем детство у всех них, госпожа; это происходит одновременно с Избранием, — вздохнул Кирилл. — Среди нас нет никого, кому бы выпала возможность по-настоящему побыть ребенком. Ответственность рано ложится на плечи всех нас. Что же касается Тэлии — мы ничего не украли, потому что у нее никогда не было детства; ее собственный народ позаботился об этом.

— Это несправедливо…

— Жизнь вообще несправедлива. И все же, будь у Тэлии возможность выбирать, она предпочла бы Избрание любой другой судьбе. Я знаю, что я бы предпочел. Неужели вы не считаете, что здесь она счастливее, чем где бы то ни было?

— Если бы только я могла быть в этом уверена.

— Тогда последите за ней — и увидите.

Тэлия не отрываясь смотрела вслед Скифу и его наставнику до тех пор, пока они не исчезли за домами, потом повернула обратно к Коллегии. Когда она оборачивалась, Селенэй отчетливо разглядела ее лицо: думая, что никто ее не видит, Тэлия не воздвигала никаких заслонов. Задумчивое выражение ее лица все светлело; к тому моменту, как она оказалась лицом к Коллегии, большая часть вызванной расставанием грусти уже исчезла из ее глаз. И у Селенэй отлегло от сердца, потому что в глазах своего Личного Герольда она прочла то, что и обещал Кирилл.

Тэлия вздохнула, снова направляясь к Коллегии. И тут она почувствовала, что Ролан осторожно тянется к ней. Одно показавшееся долгим мгновение после того, как Скиф исчез, начав самостоятельную жизнь, она чувствовала себя покинутой и страшно одинокой. Но теперь…

Как может она чувствовать себя одинокой, пока у нее есть Ролан?

И Скиф — не единственный ее друг; Джери где-то пропадает, но Шерил все еще здесь… и Керен, Деван, маленькая Элспет, Селенэй… даже милый, чрезмерно галантный Гриффон.

Все они были ей больше чем друзьями; они были родными — и, что особенно важно, родными по духу. Ее семьей. Ее настоящей семьей. Именно здесь было ее место; как она сказала Скифу, ей просто потребовалось много времени, чтобы понять это.