Личия Троиси - Дерево Идхунн

Мужчина медленно обернулся. Комната была пуста. Фабио исчез. У профессора возникло искушение выйти из палаты и броситься на поиски этого мятущегося юноши. Но иной раз нужно забывать про свой долг и позволить себе делать то, что хочется. Ведь в этот вечер он рисковал навсегда потерять человека, которого любил больше всего на свете.

На его лице появилась горькая улыбка. Он отвел взгляд от сверкающего дверного прямоугольника и обратил его на того, кто в эту сумасшедшую и ужасную ночь заслуживал этого более всего: на свою Софию.

Было еще довольно прохладно, но снег уже растаял. Так продолжалось недолго. Но это всего лишь утром, а потом солнце прогнало холод, оставивший после себя ощущение чистоты и приятный аромат льда.

София следила за тем, как Лидия ходит по вагончику. Девочка с любовью собирала свои вещи, словно загоняла овец в овчарню.

Они паковали чемоданы. Все кончено. Цирк поедет дальше, навстречу другим городам и иным ветрам.

Они же возвращались в дом у озера.

В вагончик вошел профессор со своим огромным саквояжем с ручкой через плечо. Он двигался несколько рассеянно, потому что его нога еще побаливала.

— Ну, ты готова вернуться домой? — спросил он, обращаясь к Софии.

Завернутая в теплое покрывало до самого носа девочка смогла только кивнуть. Она все еще была слишком слаба.

Лидия закрыла чемодан. Софии показалось, что та тяжело вздохнула — у ее подруги глаза подернулись влагой.

— Профессор, я отнесу Софию к машине, — сказала Лидия.

— Ты уверена, что сама справишься? — с сомнением спросил мужчина.

— Но ведь ты не в состоянии, а Маркус еще спит, следовательно…

Девочка подхватила свою подругу вместе с покрывалом. Она качнулась несколько раз на месте, но потом все же направилась к двери. Лидия осторожно спустилась по лестнице и усадила Софию на заднее сиденье автомобиля.

На полу возле ног Софии лежал сверток. Внутри его находился плод, запертый в защитный контейнер, очень походивший на клетку для птиц и излучавший удивительный золотистый свет.

— Он покрыт смолой Геммы, — пояснил профессор. — Я сконструировал его довольно давно, еще до того, как мы отправились на поиски плодов. Я знал, что, обнаружив их, нам придется позаботиться об их безопасной транспортировке в то место, где они впоследствии будут храниться. Эта клетка показалась мне наиболее подходящей для такой цели.

Контейнер открывался при помощи миниатюрного ключика, прикрепленного к ремню мужчины тонкой золотой цепочкой.

Когда Софии рассказали о том, что произошло после того, как она лишилась чувств, девочка выразила свое решительное несогласие с профессором.

— Ты не должен был отпускать Фабио!

— София, он еще не готов, — терпеливо ответил тот девочке.

— Но он нам очень нужен!

— Я ведь и тебе давал право выбора. Я бы не стал останавливать тебя, если бы ты решила уйти, верно?

— Да.

— Вот и он волен уйти, так же как ты и Лидия. Мы делаем это совершенно добровольно, а не по принуждению, — заключил Шлафен, и София осознала, что он прав.

Девочка поудобнее уселась в кресле, думая о том, сможет ли она снова увидеть Фабио. Она всем сердцем надеялась на это. А профессор тем временем складывал вещи в багажник.

Цирковая братия уже попрощалась с ними. Альма, как всегда, была невозмутима, как скала. Мартина расплакалась.

— Ты была такой классной клоунессой… — произнесла она, то и дело всхлипывая, а Карло хлопал ее по плечу.

Профессор объяснил артистам, что София попала в автокатастрофу, и на этот раз в цирке поднялась нешуточная суматоха. Впрочем, за два месяца пребывания в цирке с Софией дважды происходили несчастные случаи, это и в самом деле выглядело довольно странно. Но профессор сумел быть убедительным. В конце концов все уверились в том, что это просто злой рок восстал против бедной девочки. И по этой причине за то непродолжительное время выздоровления, что София провела в цирке, все старались быть с ней еще ласковее. Девочка с удивлением обнаружила, что ей будет не хватать их всех. Ей было хорошо в цирке, а она не замечала этого вплоть до того момента, как ей пришлось покинуть его.

Но ее грусть была ничто по сравнению с состоянием Лидии, которая с совершенно серьезным выражением лица и опущенной головой садилась в это мгновение в машину. Для нее наступал конец целой эпохи, той жизни, которую она вела все это время. Последнюю ночь она провела в вагончике Альмы. Кто знает, о чем они с ней говорили.