Виталий Зыков - Безымянный раб

Спокойно, даже как-то равнодушно заговорили маги. Говорили они на древнем языке, который понимали лишь эльфийские маги да, пожалуй, некоторые гоблины.

— Знаешь, мне показалось что-то знакомое в этом юнце. Что-то очень древнее, но очень знакомое. — Голос говорившего был задумчив и тих.

— Старая кровь, просто у мальчика проснулась старая кровь. Сырая магия да несколько случайно подобранных заклинаний. С таким интересно было бы поработать, да чего об этом мечтать. Дыхание Леса есть Дыхание Леса! Да и вон, Ируал погиб — главы кланов будут в ярости.

— Ничего. — Маг провёл посохом над тихо всхлипывающим в траве вторым эльфом-стражем, и тот сразу затих. — Совету уже давно пора понять, что наша молодёжь столь же бездарна, что и человеческая. Если какой-то неуч смог уделать за долю секунды эльфа-стража, то что говорить про настоящего мага? Пусть задумаются!

— Всё жалеешь, что ушёл из совета? — Второй маг усмехнулся.

— Да нет! Надоела мне эта глупая возня, вот тогда и ушёл. Да только и сейчас смотреть на то, как мельчают эльфы, мне просто больно. Мы забыли про собратьев за океаном, а уж они-то, будь уверен, ничего и никогда не забывают. Ведь это наши предки жгли Ссар’лаэрТоар, и М’Ллеур будут помнить про это всегда. Уже забыты сверкающие в лучах встающего Тасса башни древнего города, но ненависть осталась…

— Любишь ты старые истории, — несколько дрогнувшим голосом произнёс его собеседник. — Ты лучше скажи, как долго продержится этот неудачник?

— Этот? — Судя по готовности, звучащей в голосе, маг был рад сменить тему разговора. — Долго! Возможно даже, что душа ещё будет сопротивляться наваждениям Дыхания, а тело не выдержит… Странно, эта казнь не применялась вот уже пять тысяч лет. И нигде не написано почему!

Услышав ответ, второй маг покачал головой, но ничего не сказал. Маги повернулись и побрели прочь, предоставив только что подбежавшим эльфам разбираться с раненым и убитым. Пленник, чья агония должна теперь растянуться на многие и многие седмицы, больше не нуждался в присмотре. Древняя, как история эльфов, пытка Дыханием Леса не знала ещё случаев побега пленников без посторонней помощи, да и откуда она возьмётся в центре страны эльфов, куда не смели заглядывать даже маги Нолда и их верные драконы. Убийца Перворождённых понёс заслуженную кару, и теперь осталось подождать, пока древняя магия свершит правосудие…

Сознание погружено во тьму, сляпящую оглушающую тьму, не выпускающую из своих липких объятий. Она пульсирует, опутывая обнажённый разум тенётами мрака. Ужас и страх разъедают душу. Надежда уже давно погибла под давлением вечности. И боль, всепроникающая и вечно изменчивая боль терзает человека, не давая хоть как-то отвлечься от неё… И совершенная чёткость и ясность сознания. Ни мгновения забытья, ни секунды покоя. Жертва палачей должна в полной мере ответить за свои деяния, ощутить в полной мере все уготованные ей мучения…

От сумасшествия Ярика спасала только воля. Во времена обучения у Шипящего он уже проходил испытания мраком и тьмой, и пускай тогда всё было иначе, но он выдержал, значит, выдержит и сейчас. И пусть нет шансов на спасение, но он будет бороться до конца, до последнего вздоха. Такова его суть, и если он сейчас сдастся, то станет не просто трусом, ушедшим от схватки в смерть, а предателем самого себя…

И снова, вновь и вновь Ярослав прокручивал в памяти картины из своей жизни, словно проживая её заново и заполняя тем самым пустоту тьмы. Вновь и вновь, раз за разом, загоняя далеко вглубь отчаяние и безнадёжность, терпя боль от этой извращённой пытки, замахнувшейся не только на плоть, но и на душу…

Неожиданно появилось новое ощущение. Словно нечто влажное и шершавое гуляет по щеке, носу, губам и глазам, — по всему лицу. Лицу?!! Ярик попытался застонать, и не получилось, лишь новая боль разлилась по телу. Хотя она уже стала совсем иной. Всё такой же реальной, но не такой глубинной, не сотрясающей основы души. В голове резко зашумело, и Ярослав понял, что уже долго лежит без дыхания, словно тело забыло, как это делается. Человек усилием воли заставил лёгкие заработать, и сразу же совсем рядом раздался тихий взвизг, а кожу царапнули коготки. И только тогда Ярик понял, что он снова в своём теле, тьма исчезла, сила, терзавшая неимоверно долго всё человеческое естество, сгинула.

Ярослав открыл глаза и ничего не увидел, разве что маленькие искорки, разгоняющие тьму бесконечно далеко… Небо, ночное небо! От осознания этого простого факта неистовая радость жизни наполнила сердце. Пленник зашевелился и осознал себя лежащим на спине на мягкой шёлковой траве. На груди снова закопошился кто-то маленький и довольный, и Ярик с удивлением и радостью узнал Руала.