Владислав Четырко: Бродяга. Путь ветра

— Да… — внезапно смутившись, кивнула Рэль Тэллани. И добавила: — Он ведь так больше и не пришел.

— Ты уверена? — проговорила Лиэнн с еле заметной улыбкой.

И эхом отозвался в кронах тополей — ветер.

Рута поняла, что получила ответ, и другого ждать незачем, и что со временем она сможет догадаться о его смысле.

— А Мари? — с детской непосредственностью спросила она.

Певица задумалась. Посмотрела на небо меж тополями, улыбнулась чему-то своему и проговорила:

— Это — другая история. Долгая. Сейчас… сейчас, думаю, на Кехате…

Беседа лесным ручьем свернула куда-то, зажурчала по причудливо прочерченному руслу, серебряным всплеском радости омыв подарок («Какая прелесть!.. Он очень теплый и… добрый. Спасибо!» — и детская-детская, счастливая улыбка), — и закончилась неожиданно быстро, вместе с вином и закатом.

Как-то само собою вышло, что все это время Рутка больше рассказывала, чем спрашивала. И только прощаясь, уже отворив дверь комнаты, вспомнила. Замерла на пороге, обернулась и спросила:

— А… что стало с девочкой? С дочерью Яна и Мари?

— А разве ты не догадалась?

Певица откинула челку и улыбнулась, посмотрев гостье в глаза. И Рута впервые толком увидела взгляд Лиэнн.

Серо-синий, внимательный, теплый.

Избегай ветров восточных — болезни Сероземья могут нести они, и грустная песня их сушит душу. Но помни, что без них задохнулись бы от копоти жители ак-торанских предгорий.

Берегись ветров северных, темных и холодных — но не забывай, что без их прохлады плодородные поля Энгвальта и зеленый Рэль-Итан были бы выжженной пустошью.

Радуйся закатному ветру и ветру южному, потому что они приносят тепло и добрый дождь в нужную пору. Но знай, что те же ветра сгубили в морях немало кораблей.

А самое главное — помни, что у настоящего ветра нет постоянного Имени, и невозможно покорить его, или указывать ему — он волен, как сама свобода, но, как свобода без цели, лишен сути.

Среди ветров лишь один откликается на человеческое Имя, и лишь он обладает волей и целью.

То ли оттого, что этот ветер стал однажды человеком…

То ли оттого, что это — человек, ставший ветром.