Анатолий Радов - По стезе Номана

— Ты, — буркнул толстый, — чем владеешь? Ветвь, круг, заклинания.

— Стихиями. Кроме Земли, до третьего круга, — ответил я для начала, потому как перечислять все заклинания и круги, по моему мнению, было делом долгим. — Из надстихийных — Свет.

— Этого я беру, — тут же оживленно разом рявкнули трое командиров, а четвертый отстал от них всего на секунду.

— Да тебе куда? — набросился на него один из троих, высокий худощавый храмовник. — У тебя в гурте по девять магов, а у меня по четыре. Не жирно будет?

— У меня тоже по четыре, Галато, — вступил в разговор второй командир. Среднего телосложения, чуть ниже меня ростом, сбитый, со шрамами на лбу и подбородке. — И у меня полного гурта не хватает. Так что, его забираю я. Приписывай к тринадцатому легиону. — Он схватил толстого за руку, в которой тот держал писчее перо, и чуть ли не силой подвел ее к пергаменту.

— Сервий, у тебя направление не самое опасное. Вы же по Стурской дороге пойдете, к Холмогорью.

— Ну так и что? — грубо ответил сбитый. — Голым, может, мне теперь туда идти, раз направление неопасное? Да и кто тебе сказал, что неопасное? Были не раз случаи, когда и на этом направлении прорывы случались, и чуть ли не до Алькорда Тьма доходила. Или ты плохо историю знаешь?

— Да, но…

— Записывай давай. — Сервий толкнул толстого под локоть, и тот наконец накорябал что-то на пергаменте.

— Как звать? — тут же обратился ко мне, как я понял, мой новый командир.

— Ант, — выдал четко в ответ.

— Хорошо, Ант.

Он повернул голову и крикнул:

— Сваго, Лид, ко мне!

Двое из стоявших перед толпой парней тут же бросились к нам, а я невольно поразился тому, что этот Сервий запомнил имена своих будущих солдат. Был какой-то и у нас на Земле военачальник, что помнил имена почти всех подчиненных. Не помню — кто, но точно помню, что военачальником он был замечательным.

Когда парни подбежали, Сервий указал нам на правый край поляны, сухо объяснив, что своих он будет собирать там. И после этого командиры двинулись в толпу. Каждый из них заметно спешил, чтобы отобрать парней покрепче, а мы втроем поплелись к указанному Сервием месту.

Через минут пять нас уже была приличная куча. Командиры шастали по толпе, выбирали и отправляли новобранцев по разным углам поляны. Когда толпа сократилась примерно вполовину, между ними произошел ожесточенный спор, после которого Сервий вытянул правую руку и, «отсекя» таким образом большую часть оставшихся, махнул вправо, приказывая жестом двигаться в направлении нас. Остальные трое его коллег принялись громко возмущаться, Сервий что-то кричал в ответ, но до нас долетал только сам крик, слов разобрать было нельзя. Наконец дележка закончилась, и Сервий направился в нашу сторону. Рядом с ним, довольный собой, семенил старик лет шестидесяти, который что-то торопливо объяснял на ходу.

— Я в тот раз тоже в тринадцатом легионе был, — стали различимы слова старика, когда они подошли ближе. — Тогда им командовал архлег Астулио Тонк. Славный был командир, бесстрашный.

Сервий кивал на слова старика, но не перебивал его.

— Так, воины, — громко заговорил он, подойдя и указав своему спутнику в нашу сторону.

Старик тут же нырнул в толпу и вытянулся в струнку, всем своим видом показывая, что готов ловить каждое слово. Я бросил на него косой взгляд. На поясе полуторный меч в недорогих ножнах, выправка, несмотря на возраст, но вот как раз он, в смысле — возраст, довольно приличный. Староват дедуля. Тяжело такому, наверное, будет воевать.

— Вы попали в славный тринадцатый легион армии храмовников! Поздравляю вас! — продолжал тем временем командир, а судя по словам старика, — архлег. — Меня зовут Сервий Гальба. Запомнили? А теперь посмотрите вокруг себя. С этого мига это ваши боевые товарищи, которые должны стать вам ближе, чем мамка с папкой. И уж намного ближе, чем любимая девушка.

— В каком смысле ближе? — нашелся в толпе остряк, и мы дружно гыкнули в несколько сотен глоток.

Сервий, на удивление, не крикнул в ответ, не завопил диким ором, не стал грозить наказаниями, а рассмеялся вместе с нами, отчего шрамы на его лице грозно выгнулись дугами и стали видны еще отчетливее. И это подействовало каким-то странным образом. Смех тут же стих, парни подтянулись, сделали лица серьезными.

— Итак, будущие герои, — продолжил этот, видно, знавший, что такое война, человек. — Строимся в две десятицы шеренг, по две десятицы человек в каждой. Мне нужно точно знать — сколько вас.