Анатолий Нейтак - Мечтатель

Братьев Сульхасия с Миррехом они, кстати, тоже впечатлили. Равно как тщательность, с которой чужак выскреб остатки каши из котелка. Это ж надо так оголодать, чтобы ни зёрнышка на дне не оставить — и притом ни единым движением до самого окончания трапезы голода своего не выдать! Такая застольная повадка — это уже не просто внушённое, а врождённое.

Ещё Ухобою очень понравилась искренность, с которой саорэ Иан-па поблагодарил Аниру, возвращая котелок (именно младший посвящённый в их временной компании был решением орденцев назначен бессменным кашеваром… и нет, речения чужака понятнее не стали — но не много ума надо, чтобы разобраться со смыслом слов, сопровождающих лёгкий поклон). Брата Сульхасия слегка перекосило, он Анире только приказы раздавал щедро… а вот Охотнику понравилось. Видать, блудный саорэ действительно не чванлив и не строит из себя невесть что на пустом месте, как многие дворянчики, купчики, писарчуки городские да служки церковные.

Гильдейцы сами особым чинопочитанием не страдали и других умели ценить по заслугам да по поступкам. В этом смысле Мирг был типичным Охотником.

— Пора в путь, — объявил брат Сульхасий. — До заката ещё успеем пройти немного ближе к границам Сумеречья сего, а завтра поутру, соберясь да помолясь, пойдём через границу.

— И да осияет благодать Высочайшего и Пресветлого тропу нашу, — пробормотал шёпотом брат Маррех. Ухобою снова захотелось сплюнуть, но он благоразумно сдержался. Сомневался он, что Пресветлому есть дело до такого, как Маррех, и предпочитал полагаться не на всякую там небесную благодать, а на свои силы… но демонстрировать это в присутствии щитовиков? Ха!

Меж тем чужак, заметив, что начались сборы, в очередной раз удивил всех. Направил руку на костёр, сказал короткую фразу вроде той, которой раздувал пламя — и костёр тут же погас. Мирг даже отвлёкся ненадолго, пощупал пепел, коснулся головней…

— Что там? — вопросил брат Сульхасий.

— Холодные, — сообщил Охотник. — Не как лёд, но почти.

— Вот как…

Да, поводов для размышлений прибавилось. И ещё как!

Ведь от очередного действия чужака проснулся всё тот же сигль Огня…

— Магия холода суть тёмная магия, — пробормотал Анира, испуганно косясь на саорэ Иан-па. — Зло она несомненное перед ликом Высочайшего.

Ухобой подумал немного. Вспомнил, что само существование Знака и сиглей — секрет гильдии и ссылаться на них нельзя. Скривился, сплюнул. И сказал:

— А я вот не уверен, что чужак использовал магию.

— Мирг?

— Не понимаешь? Хотя ты же не видел…

— Чего я не видел?

— Ты как раз беседовал глаза в глаза, когда он пламя призвал. А почтенные братья ему помешать пытались… да не вышло. Чуть позже, когда тебя судороги корчили, чужак тебе ладонь возложил на лоб, и вместо судорог получился простой сон. Вот я и думаю: не слишком ли это для одного человека? Владеть чарами и огня, и жизни сразу — это ещё ладно. Но владеть и огнём, и холодом? Противостихиями! Не проще ли счесть, что чужак владеет не магией, а чем-то иным, нам попросту неведомым?

— Мы непременно расспросим его, — постановил брат Сульхасий по недолгом раздумии. — Но не сейчас. Собираемся, братья! В дорогу!

Однако подкинули они мне поводов для раздумий. Противостихии, да? И если маг может вызвать огонь, то такой маг уже не может погасить его. А тот, который может погасить — не может вызвать. Интересненько. Откуда такие ограничения? И почему я не замечаю их? Не потому ли, что ещё в школе узнал: тепло от холода отличается лишь скоростью движения молекул вещества, управляя этой скоростью, можно и нагревать, и остужать (в чём я уже убедился на практике)?

И не следует ли из всего этого логичный вывод: маг способен сделать всё, что способен понять и представить? Хорошо бы, кабы так. Потому что тогда в этом дивном новом мире будет верна формула Будаха: если я умудрюсь представить, что я бог, то незамедлительно стану богом.

Впрочем, остерегусь делать преждевременные выводы.

Во-первых, на собственном опыте я пока что убедился лишь в отсутствии различий между «противостихиями». И то не любыми, а лишь огнём и холодом.

А во-вторых, представить себе, что я — бог… слегонца трудновато. Сразу точно не выйдет, понадобится «немного больше времени». Но так как в то, что люди созданы по образу и подобию божьему, точнее, в то, что созидательный разум есть начало божественное, я верю… гм. Ладно.