Дем Михайлов - Темные времена

К тому же ответ на самый важный для себя вопрос я так и не получил. При чем здесь я?

Священник продолжал говорить, и следующие его слова пролили свет на мои вопросы:

— С несколькими братьями мы неотлучно наблюдали за поместьем. Три дня прошли спокойно. Хозяин не показывался наружу, стража исправно несла службу на воротах и стенах. Удача улыбнулась нам на вечер третьего дня. В наступающих сумерках ворота распахнулись, и показалось несколько всадников, сопровождающих закрытую карету. Тайно последовав за каретой, к нашему удивлению, мы оказались у задних ворот столичной тюрьмы. Двое всадников прошли внутрь и вскоре вернулись, поддерживая за плечи шатающегося от страха барона Кориса Ван Исер. Поместили пленника внутрь кареты, и процессия незамедлительно тронулась в обратный путь к поместью. Проследив, как ворота захлопнулись за каретой, я вернулся к тюрьме. Золото творит чудеса, и, потратив несколько монет, я узнал от стражников немало интересного — крошащиеся от тяжести черных фигур каменные плиты двора, молчаливость и исходящая от них угроза. В то время я не придал этому значения, посчитав пустой болтовней, но когда увидел ниргалов, штурмующих стену нашего форта, то убедился в правдивости рассказа. В тюрьму за тобой приходили именно ниргалы по приказу лорда Ван Ферсис. Они же и вернули тебя обратно на рассвете. Не знаю, что с тобой сделали, и какой магией напитали твой рассудок, можно лишь предполагать. Так-то вот, сын мой.

— Создатель… — выдавил Рикар, избегая встречаться со мной взглядом. — Простите, господин, не уследил я.

Пораженный до глубины души услышанным, я лишь отмахнулся:

— Рикар, ты уже видел ниргалов в действии. Встань ты на их пути, и я остался бы без заботливой няньки. Не вини себя.

В моей голове царила мешанина. Сейчас мне больше всего хотелось добраться до наших скудных запасов вина и хорошенько затуманить голову спасительным дурманом.

Кусочки мозаики один за другим с щелчком вставали на место, и перед моим мысленным взором открывалась весьма неприглядная картина. Если провалы в памяти еще могли быть связаны со злополучной охотой, где меня хорошенько приложил кабан, то внезапные озарения и странные сны, столь часто тревожащие меня, объяснить не удавалось. До рассказа отца Флатиса. Многое стало ясным. Источник всех моих бед сокрыт за высоким стенами родового поместья Ван Ферсис, и, судя по всему, только там мне удастся получить ответы на все вопросы. Вот только не приходится ожидать, что лорд Ван Ферсис добровольно согласится поведать истину. Скорее прикажет ниргалам порезать меня на мелкие ленты.

Переведя взгляд на священника, я сказал:

— Благодарю, отец Флатис. Сегодня я многое узнал. Не могу сказать, что сказанное порадовало меня, но это лучше, чем оставаться в неведении. Думаю, дальше я могу продолжить рассказ самостоятельно: оставив остальных братьев приглядывать за поместьем, вы решили отправиться со мной и выяснить, что именно хотел добиться от меня лорд Ван Ферсис.

— Истинно так, сын мой, — склонил голову священник. — Поняв, что наблюдение за поместьем ничего не даст, я собрал свои скромные пожитки и присоединился к твоим людям. Объяснять ничего не пришлось — все с радостью восприняли мое появление. Ты сам в то время наливался оставшимся вином и был погружен в себя. Думаю, ты даже не заметил моего появления.

— Святой отец, а сами-то вы задумывались, что сделал со мной лорд Ван Ферсис?

— Много раз. Пустыми гаданиями толку не добьешься. Могу сказать одно — без магии здесь не обошлось. И скорее всего, именно поэтому ты настолько сильно изменился внутренне. Думаю, последствия от ранения головы наложились на вложенную в тебя магию, и в результате на свет появился ты. Совсем другой человек, разительно отличающийся от старого Кориса Ван Исер.

— Возможно, — кивнул я.

Но на самом деле я был уверен, что старый священник ошибается в своих предположениях. Не было никаких изменений. Во время той охоты старый Корис умер, а на его место пришел я. Пусть я не знаю, кто или что я такое, но твердо знаю, что не имею ничего общего с сыном барона Ван Исер. Я другой человек, другая личность, а при воспоминании о бывшем Корисе меня наполняют не сожаление и печаль, а скорее отвращение и презрение. Никчемный выскочка, баронишка, разрушивший все, к чему успел приложить руку. Пусть покоится с миром. И не дай Создатель, если он вознамерится вернуться из небытия и попытается занять законное место в моей голове. Без боя я не сдамся.