Валентин Егоров - Одиночество

— Неизвестный отзовитесь и назовитесь! — Неестественно спокойным голосом потребовала она. — Вас вызывает личный секретарь-радист Регента Империи, капитан безопасности Анастасия де Готье.

Эфир на секунду притих! Затем в нем появился возмужалый голос, который резко бросил:

— Всем сорванцам держать язык на замке и в эфир без разрешения не выходить. Мадам, -

— Мадемуазель — коротко бросила в эфир Анастасия.

— Мадемуазель капитан, — повинно повторил возмужалый мужской голос, — примите мои личные извинения за выходки моих пилотов в эфире и позвольте обратиться к его Величеству Регенту. Твое Высочество, тридцатый и пятый штурмовые полки выходят на штурмовку дивизий противника. Цель хорошо видна и обозначена. Разрешите приступить к работе. Полковник Версаль!

— Работу разрешаю. — Просто сказал я.

И день превратился в ночь, тысячи разрывов бомб и снарядов скрыли от солнца, творившиеся на земле страшные вещи, когда один за другим погибали тысячи солдат и офицеров. В течение двадцати минут пятнадцать тысяч солдат и офицеров отдали господу богу свои души. Армия НОАКа потерпела такое поражение, которое никогда не испытывала за историю своего существования.

Когда взрывы прекратились, то оказалось, что наши полки потеряли несколько штурмовиков. Анастасия не выдержала и самовольно вышла в эфир со словами:

— Весельчак, отзовись! Жив ли ты? Если жив, приходи в воскресение к семи часам во дворец, там мы отпразднуем первую победу над кальцианцими!

Штаб армейской группы по наведению порядка в Демократической Республики Кальции за два нашего дня нашего отсутствия полностью изменился. Из тихого, застойного места, где время можно было проводить, ничего не делая, собирая букет полевых цветов на берегу тихой реки для венка любимой, он превратился в воронку страстей. Каждую секунду в его ворота въезжали или выезжали бронеавтомобили с военными курьерами, разведывательными группами или группами спецназа, взлетали или садились беспилотные разведчики, штурмовики или бомбардировщики.

Одна такая военная и, к тому же летающая, повозка мне очень понравилась, она очень напоминала самовар с длинной торчащей сзаду этой конструкции трубой. С сильным грохотом повозка промчалась прямо над нашими головами и совершила стремительную посадку у ворот штаба Романова, К ней подскочили два парня, поковырялись в корпусе и, достав оттуда какой-то длинный пакет, направились к одной избе штаба, а эта хреновина завизжала неистовым голосом и снова исчезла в солнечном небе

Еще на подлете к штабу, по разговорнику меня вывал генерал Романов и недовольным голосом доложил, что его войска выходят на оперативный простор и ему просто некогда заниматься имперским руководством. В этой связи весь штаб и его службы он предоставил в мое распоряжение, а сам вылетел на передовые позиции, непосредственно к продвигающимся вперед войскам Империи.

Несмотря на то, что генерала Романова в штабе уже не было, штаб продолжал функционировать и исполнять его решения, нас встретил начальник оперативной части штаба пожилой генерал полковник Авдотий.

Этот генерал который совершенно разумно предложил совместить приятное с полезным, сегодняшний вечер отдохнуть на полную силу, ночью провести заседание штаба по анализу сложившейся обстановки и принятия соответствующего решения, а уж утром, можно было бы и возвращаться в столицу. Мне понравилось не предложение Авдотия, а сам Авдотий, знаете, такой деревенский здоровяк, что в вширь, что в вкось. Я распустил свою команду, особо распорядившись, что вылетаем в столицу рано утром, а во всем остальном положился на Авдотия.

Сначала он организовал баньку. Первый заход был для сугрева, или как объяснял сам Авдотий для прогрева костей, сухожилий и плоти. Немного полежали на полатях, пару раз прошлись венечком друг по другу, но Авдотий остался полностью недовольный моей специальной подготовкой в этом деле и вызвал из дальнего дозора специальную команду. Когда прибыла специальная команда, то нам пришлось перейти в другую баньку, которая по внешнему виду была раза в четыре похуже первой бани. Но густота пара в этой бани затмевала даже освещение, здесь нечем было не только дышать, но что-либо увидеть в смоге. Ловкие руки подхватили меня в предбаннике, провели вглубь помещения и, добавив сушеную траву в качестве украшений по стенам, принялась за дело. Если бы я не знал точно, что рядом со мной под ударами веников на соседних полатях мечется Авдотий, то я уже бегом спасал бы свою душу. Меня с оттяжкой били веником, поили различными травяными отварами и все это продолжалось практически до самого утра.