Валентин Егоров - Одиночество

Я продолжал валяться на затоптанном полу десантного отсека бронемашины, не в силах выпрямиться или вымолвить слово, язык совершенно не подчинялся мне. В этот момент мне казалось, что древний старик с одним только глазом старается им заглянуть в мои глаза. Душою я понимал, что, если это ему удастся, то окажусь в его полной власти, тогда он сможет сделать со мной все, что ни пожелает, а главное лишит меня воли к жизни. Словно зачарованный, я наблюдал за тем, как медленно и под скорбную музыку поднимается веко единственного глаза старика. Еще несколько мгновений и глаз полностью откроется, и тогда я превращусь в духоподчиненного старика, его живым зомби. Не я, а он будет властвовать моим телом и моими мозгами. Старик столько времени ожидал этот момента перевоплощения, что никогда в жизни не отказался бы от того, чтобы не поместить свой дух в новом теле. Сражаться или бороться с ним было бы бесполезным делом, к тому же я не знал, где срывается злой дух, что он собой в данный момент представляет.

Мне стало понятно, что на деле произошло с городом Реноном и его населением, кто и почему напал на его жителей и куда они подевались. Миллион развоплощенных душ, — это страшная, нечеловеческая плата за возможность прожить еще сто дополнительных лет. Старый колдун, пользуясь тем, что жители города увлеклись борьбой за свое выживание с животным и растительным миром джунглей и ни на что более не обращали внимания, сумел перебраться через периметр обороны, чтобы на ментальном уровне в определенный момент внезапно обрушиться на жителей города. Ему удалось захватить под свою руку, подавив волю к жизни практически миллиона человек. Лишенные воли люди сами шли к этому колдуну, чтобы в дополнение к своей душе передать в его распоряжение и свои тела, свою бренную плоть.

Именно взлетно-посадочная полоса аэропорта позволяла колдуну в короткий период времени обработать плоть десятков, сотен тысяч людей одновременно, за один только день этот злой дух переработал плоть миллиона людей. Город Ренон перестал существовать, люди умирали безболезненно, они даже не знали, что навсегда покидают этот мир.

Веко глаза старика было уже приподнято и ему осталось только направить взгляд своего уцелевшего глаза в нашу сторону, чтобы забрать наши души, причем нам нечем было противостоять этому колдуну. Пересиливая сильнейшую головную боль и сопротивление собственного тела, я мысленно ухватил Сашку за плечо, чтобы подвести его руку к кнопке открытия огня из малокалиберной пушки. Пушка коротко порычала, выбросив вперед около десятка снарядов, а сверху Анс интуитивно использовал катапульту истребителя, чтобы нанести энергетический удар по площади взлетно-посадочной полосы. Я увидел, как исказилось болью морщинистое лицо старика-колдуна, он сгинул в неизвестном направлении, коротко мне, бросив на прощанье:

— Увидимся через сто лет!

Боль сразу же покинула мою голову, но я так и не смог распрямить свое тело, настолько его мускулы и конечности оказались скованными колдовскими чарами.

Окончательно я пришел в себя, когда услышал голос Анса, который в этот момент переговаривался с Герцегом и информировал его о результатах обстрела из энергетической катапульты взлетно-посадочной полосы аэродрома. По словам Анса, получалось, что обстрел с борта истребителя не принес особых результатов, так как выстрел из катапульты производился при плохой видимости. Анс видел только белый след от сгустка энергии, мгновенно прочертивший прямую линию в пылевом облаке. Никакой вспышки пламени от разрыва сгустка при попадании в цель он не увидел, а аппаратура истребителя не зарегистрировала сам факт попадании я в цель. У Анса создалось впечатление, что он все-таки во что-то попал, но это что-то было таким огромным, что оно без особого труда поглотило в себя всю энергию энергетического сгустка. Сразу же после этого пылевое облако начало редеть и видимость начала улучшаться.

С высоты птичьего полета Ренон смотрелся замечательно, множество современных зданий из бетона и стекла вырастали прямо из улиц и поднимались на двадцать-тридцать этажей, Они, как и городские улицы были беленькими и чистенькими, словно только что вышли из-под душа. Мне всегда нравилась эта блочная система строительства, когда одно здание составляло блок и по его сторонам проходили широкие проспекты и узкие улицы. В таком городе было невозможно заблудиться, ты всегда найдешь дорогу даже из самого, казалось бы, удаленного места. Ренон не строился на берегах океана или какой-либо большой реки, его здания вырастали непосредственно из зарослей джунглей.