Валентин Егоров - Одиночество

Я был страшно удивлен тем обстоятельством, что этот город и так находился на местности с хорошо развитой дорожной системой. Строить новую дорогу, или какой ее отрезок, городу было совершенно не нужно. Но тут вдруг выясняется, что пять тысяч молодых и среднего возраста мужчин этого городка посменно и ударно проработали на строительстве небольшого отрезка дороги, съезда от автомагистрали до какой-то точки вблизи имперской резиденции. Как я ни старался, но так и не смог выяснить, для чего велось это дорожное строительство. Тут все мужское население городка крепко держало языки на замке, они не желали говорить о том, что знали или не знали, для чего они занимались строительством этого отрезка дороги. Это была своего рода сплошная городская порука. Только один пожилой мужчина к этой общей информации добавил одно лишь небольшое уточнение, этот отрезок дороги должен был быть идеально ровным.

Одним словом, расследование преступления, совершенного пятнадцать лет назад, шло довольно-таки успешно, более пятидесяти горожан уже сейчас можно было бы отдавать под судебное расследование. Нанятые мною юристы должны были все эти дела держать под особым наблюдением, добиваться того, чтобы все обвиняемые понесли заслуженное наказание. Впервые за многие годы у меня появилась надежда на то, что Лиана и дети, а также Императрисса будут отомщены. По крайней мере, эти горожане уже сегодня почувствовали, что значит быть под арестом, ходить общим строем под дулами винтовок.

Я сидел на своей платформе вместе с рыбачкой Лианой задавал горожанам вопросы, на которые уже знал ответы. Но в этот момент меня мучила, одна только мысль, а где сейчас находится сам майор Агильо. Люди имперской Службы безопасности давно установили, что этот майор не погиб в последнем бою своей бригады, он не попал в окружение. Капитан Ванча командовал бригадой в этом бою и, когда мои гномы к нему приблизились на опасное расстояние, то последний энергосгусток из своего ручного фазера он пустил себе в висок.

В какой-то момент этого расследования, когда мне попался особо разговорчивый обвиняемый, который нудно, в мельчайших деталях рассказывал о своем гражданском проступке, во мне вдруг родилось ощущение того, что майор Агильо находится в городе. Но сколько бы я не расспрашивал о нем, то все горожане, как один человек, старались его не вспоминать и о нем не говорить.

Я извертелся, сидяча на лавке, к которой был более чем привязан, якорь в образе рыбачки Лианы не давал мне подняться на ноги и хотя бы на шаг отойти в сторону.

К тому же моя роль ведущего прямого включения в окружении сонма галокамер требовала моего постоянного присутствия на этом месте. Единственным выходом из такого положения, это было вертеть головой по сторонам, внимательно всматриваясь в лица людей, толпящихся вокруг меня. В один из очередных взглядов, я вдруг поблизости в толпе увидел своего собеседника, с которым так и не смог договорить в городской харчевне пятнадцать лет назад.

Следует признать, что за прошедшие годы этот интеллигент постарел. Сейчас ему должно было быть за шестьдесят, но выглядел он на полтинник. По-прежнему, он оставался эдаким чудаком интеллигентом. На нем был какой-то странного цвета темно-коричневый вельветовый костюм, брюки и пиджак этого костюма, видимо, никогда не гладили утюгом. Седая шевелюра огромными патлами торчала во все стороны, но она не производила плохого впечатления, а каким-то невероятным образом этого человека делала еще более интеллигентным человеком. Он, по-прежнему, носил очки пенсне, которые постоянно падали с его носа, а на его шее красовался галстук бабочка в горошек. Я его мгновенно узнал, хотя со времени нашей последней встречи прошло столько много лет.

Рыбачка Лиана так и не дала мне подняться с лавки платформы. Если бы она только могла, то своим телом Лиана давно обтекла бы меня со всех сторон, чтобы укрыть и не позволить какому-либо снайперу ранить или убить меня. Понимая, что не смогу свою будущую жену упросить и позволить мне самостоятельно двигаться, я обернулся назад и, увидев майора Митчелла, взглядом его попросил подойти ко мне.

Когда этот молодой гигант, майор батальона "убийц" подошел ко мне и, и приложив руку к черному беретику, едва заметному на его крупной голове, вытянулся передо мной, то его крупным планом показали на экранах и в трансляции. Через секунду Митчелл стал предметом воздыханий и любви миллионов девушек и женщин Империи. Он этого, разумеется, не понял, я же не раз говорил о том, что в вопросах любви, домашнего очага, мужики тупы и ничего не соображают. Это прерогатива женщин, заниматься домом и семьей. Поэтому Анастасия мгновенно это усекла и с этой секунды ни на шаг не отходила от этого добродушного, голубоглазого "убийцы".