Валентин Егоров - Одиночество

Рексоул сделал мне страшный подарок, в архивах Сената он нашел мне и подарил несколько листков бумаги из архива разведки клана Медведей, в которых черным по белому описывалась эта операция. Назывались настоящие имена и фамилии предателей горожан, но их было слишком много, почти две трети населения города. Ведь тогда горожане, когда им стало известно о планах разведки Медведей, собрались и провели тайное городское собрание, на котором в заключение состоялось открытое голосование. В копии протокола этого собрания были поименно перечислены главы семей, которые голосовали "за" или "против". За смерть имперской семьи проголосовали 76.6 процента граждан, воздержались — 14.3 процента, остальные отказались голосовать, таким образом, ни один гражданин этого провинциального городка не голосовал за то, чтобы сохранить жизнь женщинам и детям.

Разведка Медведей специально уведомила всех граждан этого городка, что в тот момент, когда на имперскую резиденцию планировалось нападение, меня, Принца Регента Империи, полковника Барка, там не было. Таким образом, граждане этого проклятого городка сознательно пошли на уголовное преступление, предоставив кров, пищу и укрытие убийцам невинных людей.

Рядом со мной на пригорке стоял мертвенно бледный майор Кохлер, он только что подал мне свой рапорт об отставке с имперской службы. Но при этом он ни слова не сказал о том, что не хочет быть убийцей невинных горожан. Потому что майор прекрасно знал о том, что происходило в этом городе в те времена. Он осуждал убийц и их укрывателей, но с тех пор прошло много времени, и сейчас ему не хотелось обагрять руки в крови этих горожан, которых требовалось расстрелять пятнадцать лет назад. За идейные убеждения не наказывают, наказывают за совершенные деяния. Жители этого городка могли меня ненавидеть, но они не имели права нарушать имперский закон, который един для всех, нельзя давать укрытие людям, незаконно взявши в руки оружие и убивших невинных женщин и детей.

Я так и сказал генералу армии Кохлеру:

— Сначала ваши части спецназа выполнят поставленную перед ними боевую задачу, а затем вы подумаете о своем отдыхе.

Генерала армии аж всего передернуло от этого моего официально-вежливого к нему обращения на "вы", с момента нашей первой встречи мы всегда были на "ты".

А сейчас он мрачный и совершенно не улыбающийся стоял рядом со мной и наблюдал за тем, как воспитанные им головорезы разгружаются из авигравипланов и ротными и взводными колоннами расходятся по периметру внешнего окружения городка. Еще ночью две дивизии внутренних войск плотным кольцом бронетехники и мотострелков его окружили, этим кольцом окружения было перерезано транспортное сообщение города с другими населенными пунктами Империи. Одновременно была отключена мобильная и телефонная связь, прекратилась доставка газет и передачи галовидения, полностью отключена имперская информсеть. Единственное, что жители этого городка могли делать, так это общаться внутри своего городка, звонить и переговариваться.

Рысцой ко мне подбежал майор в летах, который с группой офицеров дежурил неподалеку от нас двоих. Он вытянулся в струнку и, с ужасом поглядывая на меня, любому боевому офицеру было не трудно догадаться о том, какая судьба сегодня ожидает этот окруженный городишко, майор доложил, что от командиров дивизий внутренних войск поступила информация о том, что кольцо окружения замкнуто, и что они ожидают дальнейших приказов.

Мрачно посмотрев на майора, почему он рапортует мне, а не генералу армии Кохлеру, который командует всей операцией, но решил не усугублять положения и не выяснять до конца этого вопроса, глухим голосом произнес:

— Продвинуться вперед на пятьсот метров, на дорогах и тропинках из города выставить крупнокалиберные пулеметы. Никого из города не выпускать и никого в город не пропускать. Разрешаю открывать огонь на поражение по людям, движущимся из города.

Этот приказ поставил все точки на "i", майор как-то сник и поплелся, едва перебирая ногами, к радиостанции, чтобы передать мой приказ командирам дивизий. Генерал армии Кохлер запахнулся в кашемировый военный плащ, это в жару выше тридцати градусов тепла, и не промолвил ни слова.

В этот момент позвонил мой наручный коммуникатор, только очень близкие мне люди знали его номер. Аэли сегодня рано утром улетела в провинцию Нуару, где тыловые подразделения группы армий маршала Романова начали раскопки утонувшего в болоте ее спасательного бота. Анастасии я запретил мне звонить в течение всего дня, я хорошо знаю, что по поводу моего поведения может сказать эта девица-гусар. Сашка должен прилететь с минуты на минуту. Посмотрев дисплей коммуникатора, я увидел, что на нем высветился мне совершенно незнакомый номер.