Дмитрий Емец - Месть валькирий

«Магия мертвой руки», – подумала Ирка. По утверждению Багрова, это была одна из любимых техник оживленцев мрака. Незримая рука вызывалась на кровь, но лишь единожды. Повторить удар в случае промаха было невозможно. Догадываясь, что ведьма сейчас в легком замешательстве, поскольку не знает, достиг ее удар цели или нет, – Ирка беззвучно выбралась, вскочила на плиту и стала ждать, когда ведьма высунется. Не столько увидев, сколько ощутив между зелеными бочками движение, она резко метнула туда материализовавшийся дрот.

Сказались десять месяцев тренировок, когда Багров заставлял ее делать не менее ста бросков ежедневно. Ночью, днем, на рассвете, в городе и в лесу. С разбегу, стоя или из нестандартных положений – например, выполняя уход или находясь под затормаживающим действием магии.

Метнула в полную силу, не сдерживаясь, разве что помимо воли взяв чуть выше цели. Хотя никакой цели там уже и не было. Ведьма скрылась прежде, чем дрот отделился от Иркиной руки. Бочки еще картинно осыпались, а Ирка уже метнулась к недостроенному дому, подпрыгнула и, животом перевалившись через подоконник, оказалась внутри. Дрот она пока не отзывала, зная, что создание мрака им все равно не воспользуется. Зато вполне может на возврате прицепить к промахнувшемуся дроту боевое заклинание.

Из белого четырехугольника, который еще только пытался стать комнатой, Ирка выскочила в следующий, откуда нашла проход на лестницу. Шахта лифта смотрела беззубым провалом, однако кабели уже свешивались вниз.

Проскочив несколько этажей, Ирка нырнула в первый же проем, не знавший еще рассудочного диктата двери, и там, во второй по счету комнате, прижавшись спиной к стене, перевела дыхание. Здесь, на высоте четырех или пяти этажей, их силы как бы уравнялись, однако требовалось подняться выше, чтобы обрести хоть какое-то преимущество.

«Замкнутые помещения... Двадцать этажей... куча квартир... Искать тут кого-либо можно до бесконечности. Как же она вывернется?» – подумала Ирка.

Заставив себя расслабиться, она села на холодную плиту, закрыла глаза и сосредоточилась, расширяя зрение. Во мгле смутно белели стены с провалом пустого окна. Еще одно усилие – и стены начали расплываться. Тепло. Приятное головокружение. А вот и он – долгожданный зуд в шишках лба, как некогда в детстве, когда они с Бабаней играли в бодливого барана. «Баран бодливый – баран счастливый», – говорила Бабаня.

Мягкий толчок – и Ирка провалилась в ментальное пространство, точно в тумане нашаривая в нем ведьму. Бесполезно. Своего тщательно экранированного врага она так и не увидела, зато внезапно узрела круглый переливающийся шар с четырьмя живыми зрачками, обитающий в утолщении браслета на худой темной руке. Летающий глаз!

Жесткие границы дома уступили, стали податливыми – и Ирка ощутила упругое скольжение летающего глаза. Росчерком золотистой молнии он завершил обзор второго этажа и теперь несся к лестнице. Ничто не могло укрыться от четырех его зрачков, некогда принадлежавших лучшим шпионам Средневековья, которым потому только и дарована была хрупкая иллюзия посмертного существования в Нижнем Мире. Едва глаз увидит валькирию, как ведьма немедленно применит парализующую магию, и тело Ирки застынет в беспомощном ожидании смерти.

Надо было бежать, подняться так высоко, чтобы магия ведьмы ослабела и глаз вернулся бы к хозяйке. Понимая, что на человеческих ногах невозможно оторваться от стремительного преследователя, Ирка стала превращаться в волчицу. Десять мучительных секунд – именно столько времени это теперь занимало. Кожу точно вывернули наизнанку и быстро, ловко натянули внутренней стороной – таковым, во всяком случае, было ощущение. Холодок пробежал по телу, покрывшемуся серебристой шерстью. Цветовая палитра зрения упростилась. Зато слух стал чутким, а обоняние – острым. Назойливые строительные запахи безжалостно царапали нос и глотку. Они были так невыносимы для волка, что хотелось выть и бежать прочь, чтобы оказаться как можно дальше от неприятно пахнущего дома, вздыбленного в монументальном экстазе.

Ирка осела за задние лапы, тревожно принюхиваясь, всматриваясь, вслушиваясь. Глаз был где-то близко. Скользил, нырял в щели. За глазом угадывался вкрадчивый интерес притаившейся ведьмы, свившей для Ирки тугую петлю магии. А тут еще Ирка с тревогой почувствовала, что горизонт ее сознания стал тревожно сужаться. Округлые края его обрубались, съеживались, сжимаясь до необходимого волчьего минимума. Точка перехода, когда телесный мир назойливо вторгается в ментальный, пытаясь ограничить его своими потребностями.