Елена Вахненко - Отдать долги (кн.2) [СИ]

— Есть, — с удовольствием поправил Хозяин. — Я хочу сделать тебе предложение. Присоединяйся ко мне.

— Что конкретно ты предлагаешь? — помедлив, уточнил тот.

— Живи, как я. Охоться.

— И на кого охотиться?

— На людей. Вернее, на их эмоции.

— Проще сказать: стань, как я, энергетическим вампиром, — презрительно обронил Николя.

— Когда я наберу достаточно сил, я поднимусь на новый уровень.

— Новый уровень? — рассмеялся его призрачный собеседник. — Не ври, будто станешь человеком.

— Может, и стану однажды, — заспорил Хозяин. — А если и нет — какая разница? Человек уязвим.

— И тебе не противно вечно оставаться вампиром?

— Кто бы говорил! — поморщился мертвый маг. — И вообще, к чему все эти слова? Не делай вид, будто так же щепетилен, как Жозеф.

— Я не щепетилен совсем, — согласился Николя.

— Тогда в чем проблема? Присоединяйся! Я, кстати, и Жозефу предложу. Глупо зависеть от девчонки.

Мгновение Николя молчал. Потом спросил с нескрываемым подозрением:

— А почему ты предлагаешь это мне? И тем более — Жозефу? Ты его презирал!

— Не преувеличивай. Презирал — это слишком. Просто я считал, да и считаю, его несколько… сентиментальным, пожалуй. Излишне сентиментальным. И только.

— Это не ответ, — усмехнулся Николя. — Почему ты предлагаешь это нам?

— У нас общее прошлое. Я хочу помочь.

— Что за чушь! Общее прошлое! — разозлился Николя. — Говори откровенно или проваливай!

— Ладно, — Хозяин был на удивление покладистым. — Скажу откровенно. Мне нужны хорошие помощники.

— Помощники? — язвительно уточнил бывший страж. — Или рабы?

— Помощники, — мягко отозвался колдун. — Теперь мы будем на равных.

— Хм… — недоверчиво протянул Николя. — А почему ты решил, что Жозеф присоединится к тебе?

О… я позаботился об этом.

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Николя.

— Мишель — создание чрезвычайно слабое. Ею так легко управлять! И этим цыганенком, как бишь его? Назаром? Им — тоже. Сейчас рыжеволосая дурочка разрывается между Назаром и Жозефом. И тем самым убивает, в буквальном смысле убивает, Жозефа.

Николя вдруг понял, что ему противен Хозяин, противно каждое его слово. Но, с другой стороны, в чем-то он прав… Пришло время позаботиться о себе.

— Если ты согласен, то помоги мне уговорить Жозефа, — вкрадчиво попросил Хозяин, сразу ощутив колебания Николя.

Она выглядела похудевшей и утомленной.

— Что с тобой? — спросил Жозеф, хотя по опыту уже знал: Мишель не ответит. Ускользнет, как всегда ускользала в последнее время.

Так и случилось: она пожала плечами с деланной беззаботностью и уклончиво сказала:

— Я просто устала, вот и все.

— Нет, не все, — хмуро возразил он, всматриваясь в ее заострившееся треугольное лицо. Под глазами пролегли тени, волосы — в жутком беспорядке, но самое главное — это ее взгляд, в котором поселилась затравленность и, пожалуй, вина.

Бывший страж понимал, в чем девушка укоряет себя: в угасании чувств к нему, Жозефу! И он тоже угасает вместе с ее чувствами…

Жозеф плохо помнил себя человеком, однако точно знал, что практически никогда не болел. Да и став фантомом, был всегда энергичен и бодр. Теперь же… теперь ощущал постоянную слабость. И значило это лишь одно — незримая связь между ним и Мишель все тоньше и тоньше.

«Я умру… — подумал вдруг Жозеф с удивлением и страхом. — Умру. И буду тенью скользить за Мишель, как Николя — за Владом. Потому что она жалеет меня! Жалеет, а не любит»

Его больно кольнула ревность, стоило ему вообразить, как Мишель нежится в объятиях Назара. Должно быть, охватившие фантома эмоции отразились на лице, потому что Златовласка тотчас встревожилась:

— Тебе плохо?

— Он лучше меня? — задал прямой вопрос Жозеф. Голос звучал глухо, напряженно, в голове стучала одна-единственная мысль: «Она меня предала!».

Мишель отпрянула и с ужасом посмотрела на Жозефа.

— Что… что ты имеешь в виду? — с испугом выдавила из себя девушка.

— Ты знаешь, — упрямо сказал он.

«Отрицай, отрицай!» — молило сердце (или что заменяло ему, фантому, сердце?!). Но Мишель не стала ни отрицать, ни соглашаться. Она молча смотрела на Жозефа, и взгляд ее был красноречивее любых слов.

— Уходи! — зло выдохнул он, понимая, что практически подписывает себе смертный приговор. Но видеть ее было невыносимо. — Уходи!

Мишель повиновалась — медленно, как сомнамбула, но все-таки повиновалась.

Оставшись в одиночестве, Жозеф закрыл глаза и тяжело вздохнул.