Саша Вайсс - Кристиан Фэй (СИ)

— Конечно, мой хороший.

Когда цоканье каблуков стихло вдали коридора, Арно вновь взглянул на свое отражение.

— Спасибо, Кристиан. Хоть крестная фея из тебя довольно паршивая... — прошептал он и выудил из-под туалетного столика новую пару туфель сорокового размера.

На чертежной доске в углу белели столбцы уравнений. В тот самый вечер получила решение задача, над которой Арно бился добрую сотню лет. Из строк, начертанных неведомой рукой, вытекало элементарное и элегантное решение в несколько действий.

Вечера в старом доме рыбака плыли так же медленно, как и темные воды реки Тенистой, на берегу которой он стоял. Южнее река величественно впадала в сумрачное нутро города Петрополиса, после чего приобретала новый цвет и обрастала пустыми консервными банками, отбросами и иногда даже мертвыми людьми.

Элеонор сидела у окна и читала книгу в неясном ореоле горевшей свечи. Вообще ее звали Лиззи, но это имя скорее ассоциировалось с кухарками и доярками, а не с прекрасными и чистыми духом дамами. Поэтому у окна сидела Элеонор, загадочная и ранимая душа, ищущая своего принца. Она осторожно сняла щипцами нагар со свечи и углубилась в чтение. Снаружи, в густой листве пели цикады, а чуть дальше, за сушившимися на низком заборе сетями тихо плыла зеркальная поверхность вод.

Кроме Элеонор в семье читать никто не умел, поэтому остальным ее занятие казалось пустой тратой свеч. Но несмотря ни на что она терпеливо дожидалась, пока все семейство не уляжется спать, после чего садилась у окна и раскрывала изрядно потрепанный томик «Маркизы и трубочиста», который однажды обнаружила в кустах на берегу. Так как маркиза и трубочист красовались на обложке в весьма недвусмысленной позе, днем книгу приходилось прятать. Но она того стоила. Раньше Лиззи-Элеонор тоже читала разные истории, но такого рода сюжет она видела впервые и была им возбуждающе приятно удивлена.

Со стороны берега донесся чей-то сдавленный крик, и леди Элеонор оторвалась от очередной сцены чистой и непорочной любви маркизы и трубочиста. Сощурившись, она всмотрелась за очертания прибрежных кустов, где под чернильно-синим небом светлела лента реки. Как и следовало ожидать, ничего видно не было.

Крик повторился, уже со сдавленными проклятиями, и на этот раз Элеонор вышла из дома, ухватив книгу под мышку. Она миновала приземистые яблони отцовского сада, перепрыгнула грядки с пахучей травой, которую выращивала мать, и двинулась дальше, вниз по узкой дорожке. Прохладный ветер с реки раздувал юбки, и зубы невольно застучали от холода.

Источник криков заметить было нелегко. На песке у самой воды темнела сгорбленная фигура, которую Элеонор сперва приняла за камень. Но когда камень протяжно рыгнул, все встало на свои места.

— О, моя голова... — простонал он.

Лунный свет отразился от длинного носа и увяз в густой бороде, торчавшей так, словно то был приделанный к голове пучок мочалок.

— Вам плохо? — робко подала голос девушка.

Мужчина повернулся, и на его груди блеснули драгоценные пуговицы рубашки.

— Мама, это ты? — заплетавшимся языком поинтересовался он. Мгновение спустя он хрипло расхохотался, словно услыхал отличную шутку. — Хотя как это можешь быть ты? Ты ведь десять лет как мертва, старая лошадь.

Элеонор оцепенела, не в силах вымолвить и слово. Даже когда незнакомец поднялся на колени и с долгим стоном разогнулся, она не сдвинулась с места. Наверное, потому что бояться человека ниже себя на три головы было просто смешно. Он походил на рассерженного гнома, которого напоили, а после долго трясли вверх тормашками.

— Не знал, что русалки умеют читать,— гном кивнул на книгу, которую Элеонор от волнения уже успела скрутить в трубочку. — Что читаешь?

— «Ма... «Маркиза и трубочист»... — пролепетала девушка, невольно спрятав роман за спину.

— «Маркиза и трубочист»? — Он фыркнул. — И стоило учить алфавит, чтобы читать эту дрянь?

Их обдал сильный порыв ветра, и незнакомец пошатнулся, нелепо взметнув руки в воздух. Пару минут прошли в молчании, пока карлик с сопением боролся с силой всемирного тяготения, а Элеонор наблюдала за ним, разрываясь между желанием помочь и убежать подальше.

— Как вас зовут? — вдруг спросила она.

— Эээ... — словно в забытье протянул незнакомец.

Его глаза то и дело закрывались, причем иногда по очереди, а ноги выплясывали странный танец, увязая в мокром песке. Еще один пируэт, и мужчина перешел в горизонтальное положение, уткнувшись длинным носом в землю.