Еще одна вещь должна была насторожить Тину гораздо больше, чем предупреждение Романа и известие о странных трупах. Исчезла Марфа. На другой день после отбытия колдуна. Куда? Почему? Неведомо. Потом заговорили, что она в Пустосвятово купила домик с большим садом и оставила служение . Когда такие, как Марфа, уходят, это тревожный знак. Это звонок колокольчика: динь-динь, беда! Но Тина, как уже было сказано, не тревожилась.
Но еще до того, как слух о Марфином отступничестве достиг Темногорска, заглянул к Тине следователь Сторуков. Что у него за дело к господину Вернону, не сказал. Спросил, где Роман и не было ли каких вестей. Спрашивал Сторуков как бы с неохотой и кивал, когда Тина отвечала «не знаю». А потом следователь сказал, хмуро глянув на Тину:
— Я знаю, что этих троих убил Роман Воробьев. Но доказать не могу. Они умерли от обезвоживания. Никто так не убивает. И потому ни один суд не примет этого дела к рассмотрению, даже если я захочу найти улики и свидетелей. Но хозяин этой троицы знает, чьих рук это дело. Учти.
— Что учесть? — зачем-то спросила Тина.
— Учти, что лучше иметь дело со мной, чем с ними.
Она вполне однозначно поняла его слова: достала из сумочки сто баксов и положила на стол перед следователем. Надо сказать, что августовский дефолт, случившийся как раз в том году, почти ничуть колдуна не коснулся: Роман всегда брал за работу только баксами. Впрочем, как и вся колдовская братия.
Сторуков деньги спрятал и предупредил:
— У меня еще одно дело неприятное. Один свидетель видел, что Роман Воробьев увез из Темногорска мальчишку тринадцати лет. И с тех пор пацан исчез. Учти, — добавил со значением.
— Учту, — отозвалась Тина.
На другой день явились какие-то люди — хмурые, в черных кожаных куртках, требовательно постучали в ворота. Тина могла не открывать — заклятия ограждали. Но чего-то испугалась и открыла.
Люди в черной коже вошли в дом, по-хозяйски расположились в гостиной. Вернее, один из них, явно главный, сел, остальные встали за его спиной и за спиной Тины.
— Где Воробьев? — спросил главный.
— Не знаю. — Она пожала плечами и, кажется, только теперь ощутила беспокойство.
— Лучше ответить.
Главный был невысокого роста и полный, с бычьей шеей и светлым ежиком на голове, причем ежик начинался почти сразу над бровями.
«Штампуют их, что ли, таких мордатых?» — подумала Тина.
— Да не знаю я. Уехал он. А куда — не сказал. Может, на море с любовницей подался, почем я знаю.
— Давай договоримся. — Главный был осторожен, памятуя, в чьем доме находится. — Я тебе пятьсот баксов даю, а ты мне толкуешь, где твой босс.
— Я господина Вернона за пятьсот баксов не продаю! — неожиданно дерзко выкрикнула Тина.
И тут же один из подручных вмазал ей ладонью по лицу. Не сильно, но хлестко. И очень больно. Щека так и вспыхнула. Тина закричала и схватилась за скулу. Обидчик ее тоже заголосил — рука у парня мгновенно потемнела и скрючилась.
Гости переглянулись.
— Колдунья, — прошептал бритоголовый парнишка помладше и попятился к двери.
Только к Тининым способностям происшедшее не имело никакого отношения: сработала Романова защита, усиленная колдовскими ловушками дома.
— Не трогать ее! — остерег главный. — И вообще тут поосторожней. — Он обвел внимательным взглядом гостиную, но ничего не заметил, да и не мог заметить. Однако он был умен и не стал испытывать еще раз, на что способны господин Вернон и его ассистентка. — Слушай, красотка, я тебе две тысячи зеленых даю, толкуй, где твой Воробей, и уходим.
— Как же! — нахально крикнула Тина. Она уже поняла, что Роман даже на расстоянии ее защитил. Эти, в коже, ее больше пальцем тронуть не посмеют. — Никто Романа Вернона не найдет, если он того не хочет. А вот он вас найти может в любой момент, в лужу любую посмотрит и увидит, что вы тут, в его доме, творите! И тогда — берегитесь.
Главный покосился на своего подручного — тот все еще баюкал руку и тихонько поскуливал. Кисть, что торчала из рукава, сделалась черного цвета.
— Нам лишь потолковать с ним нужно, и ничего больше, — осторожно настаивал главный.
Тина улыбнулась, не скрывая чувства превосходства, — ассистентка Романа Вернона не может снизу вверх смотреть на таких парней. Была бы сильной колдуньей, в слякоть зеленую обратила бы всех. Эх, дура, учиться надо было!
— Пятьсот баксов! — крикнула она задорно.
— Что? — не понял главный. Обычно требовал он.
— Пятьсот баксов, или рука у этого мерзавца, что меня ударил, отвалится, а потом он и сам копыта отбросит.
Читать дальше