Кевин Андерсон - Игра начинается

Вейлрет видел сейчас, как горожане карабкаются по лестницам, чтобы зажечь фонари, стоявшие на каждом углу. Свет уже горевших фонарей паутиной расползался по извилистым улицам. Кроме приглушенных разговоров фонарщиков, ничего не осталось от усердно шумящего дня – большая машина Ситналты замерла на ночь.

Вейлрет принюхивался к туману, думая о Бриле и Делраэле, уносимых шаром профессора Верна.

Пэйнар лежал на упругом матрасе у стены и размышлял. Слепой прислушивался, нюхал воздух, все его чувства были напряжены. Когда Вейлрет замечал это, ему становилось не по себе.

С другой стороны, любой, кто взглянул на ТЕХ и остался при этом жив, имел право на причуды, – Вейлрет, – заговорил Пэйнар, не поворачивая головы. – Тебе легко с людьми. Ты всегда.., был такой общительный?

Молодой человек закрыл жалюзи и отошел от окна. Он задумался над вопросом, стараясь отгадать, к чему клонит Пэйнар.

– Видишь ли, я вырос в Цитадели, там всегда было полно людей.

Пэйнар неподвижно лежал на кровати, не произнося больше ни слова. Вейлрету показалась неприятной эта тишина, и он снова заговорил:

– Делраэль, например, может завести толковищу с кем угодно, он у нас говорун еще тот. Но это не столь уж важно. Он никому не влезает в доверие и предпочитает не зависеть от кого-либо.

– А Брил? – спросил Пэйнар. – Вы неплохо повоевали вместе против Призраков. Вейлрет пожал плечами:

– Брил откроется не каждому. Да, мы с ним друзья, хоть у него и есть свои причуды. При определенных обстоятельствах он всегда придет на помощь. Особенно теперь. Этот поход явно ему на пользу. Он снова чувствует себя полезным. В голосе Пэйнара послышалась тоска:

– Жаль, что я раньше не встретил таких людей, как вы. – Он сел, повернувшись к Вейлрету безглазым лицом. – Я стал Чистильщиком, потому что мне хотелось быть подальше от людей. Одному и подальше. Это, наверное, потому, что мой отец был жесток: едва я научился ползать на четвереньках, как мне пришлось вкалывать за семерых. Моя мамаша позволяла ему избивать детей, да и себя в придачу. Они оба погибли, когда сгорел наш дом: отец был мертвецки пьян и дрыхнул, а мать побежала его вытаскивать. Остальные жители деревни вышли посмотреть на пожар, но никто даже не двинулся помочь.

Женщина, на которой я хотел жениться, выбрала другого – он был богат, сколотив себе состояние на азартных играх. Она его не любила, но объяснила свой разрыв со мной тем, что одной любовью сыт не будешь. В итоге я стал посмешищем всей деревни.

Вейлрет поежился. Он и сам не знал, хочет ли слушать признания бывшего Чистильщика. Ему не слишком хотелось вникать в вихрь чужих переживаний.

– Итак, я стал охотником и скитальцем. Незадолго до этого я столкнулся с бандой – Отрядом Черного Сокола. Это был яркий пример всего низменного, на что способна человеческая природа. Он уничтожал ВСЕ нечеловеческие расы в Игроземье, даже самые миролюбивые. Мне было стыдно за своих соплеменников, хотя всепоглощающей ненависти я не испытывал. Я просто хотел остаться один. Позже я обнаружил, что могу приносить пользу, выискивая изделия старых Волшебников. Мне не нужны были деньги, хоть я и зарабатывал на своих находках, мне необходим был смысл жизни, какая-то цель. Я обследовал Горы Призраков, добирался до Ледяного Дворца Сардуна и даже спускался к Ситналте. Потом я наткнулся на заброшенную крепость слаков и на Призраков. А теперь у меня нет глаз, мир наш обречен, и я по-прежнему один. Однако, наблюдая за вами, за вашим поведением и нежеланием сдаваться, я ощущаю отклик в своем сердце. Это странное чувство.

Вейлрету стало неловко, его смущало, что малознакомый человек излил перед ним всю душу.

– Пэйнар, почему же ты решил остаться здесь, в Ситналте? Когда мы решали, кто полетит на шаре, ты сказал, что чего-то хочешь от ситнальтцев. И в то же время ты ясно дал понять, что горожане тебе не по вкусу.

Слепой верзила встал с кровати и, безошибочно определив направление, подошел к окну. Он открыл жалюзи и вдохнул тяжелый влажный воздух. В сгустившемся тумане газовые лампы фонарей выглядели как масляные плошки.

– Я попробую подбить этих самых профессоров на то, чтобы они сделали мне новые глаза.

Брил до того стискивал края корзины, что прутья врезались ему в ладони. Его тяготила та высота, на которой они находились, тем более что сами изобретатели шара предусмотрительно отказались полетать на нем.

Канаты скрипели под тяжестью пассажиров и от постоянно меняющейся температуры воздуха. “Если уж и играть в азартные игры, то с камешком, а не с собственной жизнью”, – резонно подумал Брил. Недоволшебник уповал на то, что продукция ситнальтских гениев развалится не скоро. Но все равно ему казалось, что он слышит звук вылетающего газа. То и дело какие-то органы тела замирали, предчувствуя падение.