Пол Андерсон - Операция «Хаос»

Ладно?

Первый эпизод, о котором я сейчас рассказываю — это, примерно два года назад. Джинни и я оставались еще на службе в течении нескольких месяцев, хотя непосредственного участия в сражении не принимали. Мы с ней не виделись, что было хуже для нас обоих. Все новые командировки и перемещения бросали нас то в одну, то в другую сторону.

Война продолжалась не слишком долго. Носящие халаты познали вкус сепаратизма. И Халифат распался, как бьется брошенное на землю стекло. Революции, бунты, расколы, кровная месть, банды и постоянные военные поражения. Америке и ее союзникам не нужны были вооруженные силы, чтобы занять оставшуюся у врага территорию. Враг сам просил, чтобы его оккупировали. Чтобы был восстановлен порядок до того, как наступит мир и голод. Благодаря нашим особым талантам, мы Джинна и я — пересекли почти пол мира, но… не вместе.

Мы потратили уйму времени. Тем не менее, мне понадобилось немало времени, чтобы взаправду решиться сделать ей предложение. И хотя ее ответное письмо было нежным, в нем не было «да». Осиротев очень рано, она, повзрослев, превратилась в женщину, нуждающуюся в любви. В женщину, с нерастраченными запахи любви. Эта, сильная духом и телом девушка, не позволит, чтобы ее будущая любовь кончилась неудачей. Она не выйдет замуж, если не уверена, что это — на всю жизнь.

Почему-то меня демобилизовали раньше ее, и вновь я стал восстанавливать связи, прерванные войной. Следов войны было заметно в Соединенных Штатах на удивление мало. Хотя захватчики заняли почти половину территории, они продержались там очень недолго. А потом мы погнали их, и им было не до того, чтобы причинять значительные разрушения.

Пострадали только такие, долго удерживаемые завоевателями городишки, как этот несчастный Тролльбург. По пятам за армией следовали гражданские чиновники. И действовали они быстрее и эффективнее, чем я ожидал. А может, просто сама цивилизация оказалась достаточно устойчивой. Точно так же оправляется земля от вызванных технологических разрушений.

Так что, я вернулся в мир, который, если не считать нехватки некоторых продуктов (это скоро прекратилось), казался вполне знакомым. Я имею в виду, внешне. Психология сделалась какой то иной. Люди были до глубины души потрясены тем, что случилось. Потрясены, я полагаю, более глубоко, чем они сознавали сами. И значительная часть населения была выбита из равновесия. от немедленных социальных потрясений нас спасло, несомненно, само обилие появившихся эксцентрических течений. Слишком много оказалось демагогов, самозванных пророков, ложных чародеев.

Сумасбродов от религии, политики и науки. Психов с религиозным фанатизмом новые диеты и новый образ жизни. И одни Бог знает, кого еще. Все они старались изничтожить друг друга. Некоторые, например церковь Иоаннитов, большинство приверженцев которой предпочли сохранить анонимность, скоро приобрело зловещий характер.

Однако, все это не привело к революционную взрыву. Тех, из нас, кто не заразился фанатизмом (но помню, мы составляли большинство), происходившее беспокоило мало. Мы полагали, что государство самим ходом событий вынуждено будет пережить этот разброд и пресечь его. А тем временем мы вернулись к повседневной жизни. Снова мечтали об обычном. Мы жили — день за днем.

Что касается меня, то я вернулся в Голливуд. Вновь начал играть волка-оборотня для «Метро-Голдвин-Майер».

Результат оказался разочаровывающим. Одевать поддельную кисточку поверх обрубленного хвоста — мне казалось отвратительным. Работникам студии это тоже не нравилось.

Кроме того, они не были уверены, что я хорошо играю свои роли. И я в этом тоже не был уверен. Например, как ни мучался, но не получил полного удовлетворения от своей игры в «Дракуле», «Франкейнштейне» в «Человеко-волке». И в «С кем встречался Парацельс». Не то, чтобы я свысока стал поглядывать на чисто развлекательные картины, но обнаружил, что у меня появилось стремление сделать что-нибудь более серьезное.

Так что, и с той, и с другой стороны появились намеки, что мне пора в отставку. Отсрочку кризису дали, вероятно, мои медали. Но героев войны было хоть пруд пруди. Кроме того, всем известно, что проявленная на войне храбрость это в значительной мере вопрос подготовки и дисциплины.

Немалое значение имело также и заклинание против страха. Но воздействие последних снимается перед уходом в отставку ибо гражданскому человеку приличествует скромность. Сам я не претендую на нечто большее, чем обычная доля свойственной человеку храбрости.