Александр Саргарус - Программа приручения илли проект Гелеарр (Часть-3, неоконченная)

– Хорошо, ты сказал, что эту инфу можно проверить…

– Конечно, можно. Вы вроде бы завтра с родителями должны идти на медосмотр… не надо, я знаю. Ну так вот, попроси под каким-нибудь предолгом посмотреть свою медицинскую карту. Найди графу OXY-позитивности и посмотри, что у тебя там написано. Не акцентируй внимания, просто посмотри и запомни. А потом мы обсудим, что конкретно значит запись в твоей карте.

– Ладно, я попробую. Но вот какое отношение все, что ты мне рассказал, имеет к твоей книге?

– А ты вроде собирался идти расспрашивать о ней своих родителей?

– Да, пока тебя не увидел.

– Ну тогда мой тебе совет – не делай этого. По крайней мере – сейчас. Я тебе дал книгу, чтобы она пробудила в твоей голове какие-нибудь воспоминания, а не чтобы ты поперся с ней к первому встречному.

– Мои родители…

– …не «первые встречные». Я знаю. Послушай, Би, у Телепатопии история не столь чистая, как они хотят это объяснить подрастающему поколению последователей. Они это и не скрывают. Но вот всю правду им резона говорить нет. Все по той же причине, почему сейчас нет смысла подымать вопроса о причине появления OXY-позитивизма у людей. Это прошлое и нынешнее руководство корпорации за него неответственно. Также учти – абсолютно любая власть защищает свои секреты. И делает это, иногда искренне веря, что для всеобщего блага. И это не всегда неправда. Поэтому, ты, конечно, можешь выйти и обсудить книгу со своими родителями, но это не значит, что они не нарочно кому-то не проболтаются и за тобой завтра не приедут спецслужбы.

– А что, мои родители не понимают…

– Может и понимают. А может и нет. Несмотря на то, что они твои родные, они тоже люди и тоже могут ошибаться.

– Тогда вернемся к моему первоначальному вопросу…

– Зачем я тебе ее дал? Вот блин, тормоз… ты меня сам попросил ее достать. Зачем – одному тебе известно. Только ты забыл это. Возможно, она тебе напомнит зачем. Причинно-следственные связи это, припоминаешь?

– Э-э-э…

– Вот именно, что «э-э-э»! Поэтому прежде, чем сказать что-то – хорошо подумай, в какой ты ситуации, что ты можешь не так ляпнуть, и чего тебе это может стоить. В твоем положении есть только одно правило: сначала думай, потом – говори. Фух! Достал ты меня! Ладно, засиделся я у тебя что-то, пойду наверно, пока ты меня своим дебильным вопросом не доконал.

– Э-э-э… Подожди, но ты же так и не сказал…

– Что я тебе не сказал?

– Зачем… печатать такие книги? Если они так неугодны.

– Затем, чтобы не забывать свою историю и свои настоящие промахи. «Любой, кто не помнит своей истории, обречен повторить ее». Помнишь, чье изречение?

– Э-э-э… нет.

– Ну так вспоминай! – и Саша покинул его комнату.

* * *

Спустя полчаса после разговора с незваным гостем Чарли спустился вниз, повинуясь зову желудка. На кухне за столом уже сидела Линка и аппетитно что-то уминала. Подходя сзади парень невольно отметил, что фигурка у его сестренки была… просто закачаешься.

– Ой, пропажа! – сказала сестра. – Ты чего так долго? Историей увлекся?

– Да нет, Саша приходил, заболтались мы с ним.

– Так он и к тебе заходил? Слушай, я его чуть не покусала!

– Чего вдруг?

– Остряк он… а о чем он с тобой говорил?

– А с тобой? – Чарли стало интересно, о чем эти двое могли разговаривать, учитывая их собственную недавно завершившуюся беседу.

– Да так, ни о чем.

– Ну вот и со мной также.

– Да? – сестра окинула его презрительно-игривым взглядом. – Ну не хочешь говорить, как хочешь.

– Так и ты же не хочешь.

– Справедливо.

– А что это ты ешь?

– Убери руки! Блины со сметаной. Твоя порция… блин, а куда ее мама засунула? А, вон они, под крышкой железной. Ладненько, ты кушай, а я убежала.

– Куда?

– Меня папа в магазин повезет. Говорит, что там одно из любимейших мест моего времяпрепровождения. Понятия не имею о чем он, но возможно на месте я что-то вспомню.

Сестра выскочила из дома. Чарли взял свои блины, сел за стол и приступил к трапезе. Они были вкусные, и стало понятно, почему Линка их с таким удовольствием лопала. На кухню вошла мать.

– Привет! Как ты? – поинтересовалась она.

– Не знаю. Нормально пока что. Мам слушай, а кому принадлежит фраза: «любой, кто не помнит своей истории, обречен повторить ее»?

– Философия? Странная вещь все-таки память… с чего вдруг ты вспомнил философию? Ты же завалил экзамен по ней три раза и, в конце концов, отец договорился с преподом…

– Да?

– Да. Ну, я точно не помню, но это что-то из времен XIX-XX веков. Кажется, Сантаяна. И, по-моему, ты немного перефразировал. Чарли, а к тебе приходил кто-то?