Евгений Щепетнов - Монах

«Да куда же я попал, мать их за ногу?! — с отчаянием подумал он. — Что за сатанинский поселок? Сваливать отсюда надо, пока не взяли за задницу! Чую, тут пахнет жареным! А если сейчас не пахнет, то может запахнуть… только вот как-то не хочется, чтобы это был запах меня, жаренного на вертеле…»

Он вспомнил глаза этого «священника» — у того как будто даже челюсть отвалилась от неподчинения чужака, как будто он увидел морского змея.

Андрей не видел, как из дверей «церкви» вылетела толпа прихожан. Только когда они были уже рядом и стали слышны их пыхтение и топот, Андрей обернулся и разглядел своих преследователей.

На первый взгляд они ничем не отличались от обычных прихожан и на второй тоже, вот только не было в них никакой благости, а в руках добрые прихожане держали здоровенные ножи, пригодные чтобы нашинковать не только капустку, но еще и заблудившегося христианина.

— Что вам надо? — спокойно спросил он, надеясь все-таки закончить миром. — Я сейчас уйду, и никому не будет неприятностей. Стойте на месте!

Позади пыхтящей и обливающейся потом паствы появился псевдосвященник. Он повелительно повел рукой, и толпа расступилась. «Священник» начал что-то говорить на «сербском» языке — как понял Андрей, вроде о святотатстве, что ли. Он показал на Андрея, а потом встал в позу, поднял руки над головой, затрясся, закатив глаза, и прокричал несколько слов, из которых Андрей узнал только «Саган! Саган!».

Все с любопытством замерли, как будто ожидали, что сейчас чужака разразит гром или он упадет мертвым. Ничего не случилось, Андрей пожал плечами, сказал:

— Шли бы вы отсюда, нехристи гребаные, — и перекрестил толпу и «священника», благословляя их к походу.

Это подействовало так, будто он облил их дерьмом или помочился на них, — они отшатнулись, их лица искривились от отвращения, а «священник» яростно провизжал что-то и указал на супостата.

Тут же пассивность толпы сменилась яростным порывом, и вооруженные «мачете» отморозки дружно навалились на Андрея. Если бы это были молодые, тренированные ребята — тут бы ему и конец. Спасло то, что это были неспортивные и неуклюжие крестьяне, больше привыкшие махать косой, чем клинками, а потому Андрей легко ушел от размашистых ударов, перенаправив их в соседей — двое тут же оказались на земле, покалеченные своими же соратниками. Один упал от пушечного хлесткого удара в сердце — хотя Андрей и давно не тренировался в рукопашном бое, но умения никуда не делись, а благодаря тяжелому физическому труду на свежем воздухе и здоровому рациону питания он не лишился спортивной формы.

Еще один упал как кегля, еще… руки, ножи мелькали перед глазами, как лопасти вентилятора. Спину ожег удар палкой — гаденыш подкрался сбоку и все-таки достал его, — перехватив палку, монах вырубил негодяя.

На земле лежало уже с десяток противников, когда Андрей заметил бегущих им на подмогу человек двадцать мужиков с вилами и дрекольями и понял: теперь только ноги спасут. Он сбил с ног двух оставшихся сатанистов, прикинул — вроде успевает, — шагнул к одному из лежащих на земле и стащил с него хромовые сапоги. Этот тип был примерно одного с ним роста — около ста восьмидесяти сантиметров, и размер ноги, по прикидкам, должен быть таким же, как у Андрея. Еще десять секунд ушло на вытрясание придурка из толстой стеганой куртки, и вот Андрей бежит со всех ног вдоль улицы, спасаясь от разъяренных крестьян.

«Слава богу, что я в форме и не гнушался тяжелыми работами, — подумал он, легкими стелющимися прыжками удаляясь от толпы. — Пульс в норме, даже не запыхался — есть еще порох в пороховницах! Ну ладно, пороха нет, так есть теперь тесак!» Андрей взвесил в ладони этот «хлеборез», осмотрел его на ходу — тесак как тесак, кованный в кузне, не фабричного производства. Так что сказать, где он был сделан, невозможно. То есть страну определить нельзя.

Он бежал все дальше и дальше по проселочной дороге, пока не заметил километрах в пяти от села тропинку, уводящую в лес. Предположив, что это тропа к какому-то зимовью или шалашу косарей, Андрей свернул на нее, опасаясь погони на лошадях. Он всю дорогу так и бежал почти босиком, в импровизированных башмаках из рукавов рубахи.

Присев на пенек, Андрей прикинул по ноге сапоги, снял истертые «башмаки» и натянул трофейную обувь. Потопал ногой — слава богу! — впору. Накинул на плечи куртку, снятую с нокаутированного, а может, мертвого сатаниста, и пошел дальше.

Тропа закончилась через метров пятьсот поляной, за которой просматривалось цветущее поле — похоже, гречишное. На поляне стояли несколько десятков ульев, мало отличающихся от тех, что Андрей видел в монастыре. За ними виднелся небольшой деревянный домишко, имевший вполне мирный вид. Однако, памятуя о событиях, случившихся часом раньше в селе, Андрей направился к домику, зажав в руке нож и будучи настороже — может, и здесь логово сатанистов? Кто знает, что происходит в этой стране… этак и Бабы-яги дождешься — ничуть не более удивительно, чем церковь Сатаны!