Валерий Афанасьев - Игра вслепую

Сонъер отчаянно звенел мечом, преграждая дорогу мечникам. Тем было тесно, они не могли атаковать охотника все одновременно, но все равно ему приходилось туго.

Я распахнул плащ и выхватил один из метательных ножей. Сейчас бы Мангу сюда — вот кто настоящий виртуоз в обращении с ножами. Но и мы с Сонъером кое-что можем. Кольчугу нож вряд ли пробьет, целим в ногу. Я метнул кинжал и отметил, как один из мечников с проклятиями отскочил в сторону, прыгая на одной ноге. Отметил краем глаза, не тратя драгоценного времени. Теперь мечники будут более осторожны и не станут наседать на охотника столь неосмотрительно.

Сонъер в долгу не остался: сделав шаг назад, он подхватил стул и не глядя швырнул его в арбалетчиков. Те шарахнулись в сторону. Атака, следующая от неожиданного противника, здорово сбивает с толку. Это была наша обычная тактика — если подвернулся случай метнуть что-нибудь в противника, то лучше целью избрать противника своего напарника. Такие неожиданные выпады иногда бывают весьма результативны и уж точно рассеивают внимание врага.

Раненый Допр отскочил за спины своих стрелков. Пора приниматься за арбалетчиков, пока они не взвели свои машинки снова. Прыжок вперед, удар мечом вправо, ножнами от меча — влево, уход в низкую стойку, подсечка. Один из противников с грохотом падает на пол, второй ранен — мой меч вспорол его кольчугу. Да, к этому, ребята, вы не готовы. Не привыкли вы к такому бою.

Один из стрелков все-таки успел взвести арбалет. Это не дело. Ныряю под стол ногами вперед и бью стрелка в живот. Палец его дрожит, болт срывается и летит в живот его же напарнику. Из арбалетчиков только один остается непострадавшим.

— А ты ловок, виконт! — прохрипел Допр. — Я тебя недооценил.

Дело здесь не в ловкости. Или, скажем так, не только в ловкости. Моя тактика строится на использовании естественных реакций человека, тех, что зовутся рефлексами. Например, если бросить что-то небольшое, человек скорее всего предмет поймает. Если бросить нечто большое — уклонится в сторону. Причем в семидесяти процентах случаев — вправо. Это происходит неосознанно, хотя уход влево более эффективен. Кроме того, приходится учитывать некоторые физические законы: инерцию, скорость движения и время, необходимое для смены направления, и еще много всего. Только так я могу эффективно противостоять тем, кто учился владению мечом с детства. Из всего этого выстраивается система боя, никому здесь не знакомая, кроме нескольких особо приближенных ко мне людей.

— Я же говорил, что главная твоя ошибка — самонадеянность, — бросил я дворянину-наемнику.

— Вперед! Добейте его! — крикнул Допр уцелевшему арбалетчику и тем двум его товарищам, которые были ранены несильно.

Те ринулись в атаку, дворянин же, пользуясь случаем, рванул к выходу.

Я обрушил на его голову стул, но услышал металлический звон. Звенела вовсе не голова противника — под шляпой у него оказался металлический шлем.

— Ничего, еще встретимся! — крикнул наемник от двери и на прощанье метнул в меня кинжал.

— Замри! — крикнул я, увидев, что рука дворянина пошла вверх.

Разумеется, он не замер, но бросок получился смазанным.

Действует это примерно так: мозг отдает команду, рука начинает двигаться по заданной траектории, в это время следует внешняя команда, противоречащая выполняемой программе. Внешняя команда имеет меньший приоритет, но на то, чтобы ее отменить, требуется время. В результате бросок получается сделанным не в полную силу. Следует добавить, что эффективно использовать этот прием можно только один раз. Если бросающий заранее настроен игнорировать внешние команды, толку от них будет немного.

Я уклонился от летящего кинжала и продолжил схватку со стрелками. Их предводитель бежал, бросив их здесь, и, видимо, этот факт окончательно погасил их энтузиазм. Через полминуты я уже смог присоединиться к Сонъеру. Один его противник был убит. Двое, включая того, в которого я метал нож, ранены. Охотник изрядно запыхался и получил царапину в шею. Увидев, что подоспела помощь, мечники поспешили ретироваться. Они пытались утащить с собой и раненых, но нам все же удалось перехватить одного из арбалетчиков.

— Милсдарь, не убивайте! — взмолился тот.

Пришлось пообещать сохранить его жалкую жизнь, если он все расскажет. Увы, знал он немного. Их компания была из тех, что рады разжиться чужим добром на большой дороге или в темном переулке. Не брезговали они и наймом в тех делах, которые не поручают официальным наемникам. О Допре арбалетчик почти ничего не знал.