Гельмут Пеш - Кольца Всевластия

Бурин со своей булавой заставлял нападающих держаться от него на расстоянии, и поначалу казалось, что болотники ничего не могут этому противопоставить. Тяжелая закаленная дубина снова и снова обрушивалась, каждый раз находя себе цель. Однако болотные твари учились быстро. После того как двое из них оказались на земле, остальные стали нападать на гнома, размахивая жердями, имевшими на конце острие из кости. Дважды или даже трижды им удалось ранить гнома.

Фабиану и Гилфаласу тоже изрядно доставалось. Болотники быстро смекнули, что им нет необходимости лезть под клинки. Полдюжины этих созданий истекали кровью из ран, нанесенных мечами. Но и принцу с эльфом не удалось уберечься от ударов. Ни одна из ран не была опасной, однако рука Гилфаласа начала неметь, да и Фабиан размахивал своим мечом уже не так яростно, как вначале.

Киму было в этом отношении проще всего, поскольку против него выступал лишь один противник. Короткий клинок, который Фабиан однажды в шутку назвал ножом для нарезки овощей и который с тех пор носил имя «Коротыш», тем не менее помогал ему отражать удары копья с костяным наконечником.

– Высокородный! – крикнул Бурин. – Так мы долго не продержимся. Сдается мне… что наша миссия закончится в этом болоте… и мы ни весть нашу не донесем до людей… ни тайну… твоего кольца… не узнаем. – При каждом ударе гном покряхтывал; было заметно, как он устал.

– И что же мы, по-твоему, должны теперь делать?

– Атаковать! Так мы… хотя бы… прихватим… парочку… этих уродов… с собой на тот свет.

– Полагаю, он прав, – выдохнул Гилфалас.

– Тогда вперед! – крикнул Фабиан.

Бурин молниеносно поднял свой топор, отбросив дубину. Дело приняло серьезный оборот. Они дорого возьмут за свои жизни.

Фабиан тоже занес руку для удара – и замер.

Его правая рука полыхала как огонь, будто он схватился за крапиву. Взгляд принца скользнул вверх. Из его правой руки восходил к небу сияющий зеленый свет, разрывающий темноту. Казалось, что это сияние повелевает силами природы, поскольку в один миг все затихло. Даже дождь прекратился.

– Aнг квари! – раздался чей-то голос. – Нгой aнг квари!

Этих слов можно было и не произносить. В то мгновение, когда рука Фабиана стала источать свет, болотники замерли и упали на колени.

– Надо было сделать это раньше, – пробурчал Бурин. – Тогда бы не пришлось столько возиться.

– Да я… понятия не имел, – заикаясь, пролепетал Фабиан, окончательно сбитый с толку. – О чем они там говорят?

– Ан-Гварин, – к собственному удивлению услышал Ким свой голос. – На древнем языке эльфов это означает…

– … король, – договорил Гилфалас.

– Что? – спросил Фабиан, как будто очнувшись ото сна. Сияние исчезло, и снова спустились сумерки. Фабиан опустил руку и разглядывал кольцо, камень которого ещё переливался зеленым светом.

Болотники все ещё стояли на коленях, склонив головы и ожидая решения своей участи.

Гврги подполз к принцу.

– Пощадите, господин, – квакающим голосом пролепетал он. – Пощадите…

Бурин поднял топор и сделал шаг вперед.

– Стой, дровосек! – крикнул Фабиан. – Я считаю, что к таким мерам нам больше прибегать не придется.

– Тем не менее я хочу кое-кому преподать урок. И потом мне любопытно посмотреть, что за звери пожирают в здешних болотах падаль…

– А если не ты, то это сделаю я! – фыркнула Марина. – Он нарушил священный договор между болотниками и фольками! Договор, скрепленный клятвами землей и водой!

– Перестаньте! – приказал Фабиан. – Пусть он скажет все сам.

– А потом отдайте его мне! Клятвопреступник! – выкрикнула Марина.

Ким не узнавал её. Лицо Марины исказил гнев, который у кроткой и прилежной экономки невозможно было даже и вообразить.

– Никто его и пальцем не тронет! – коротко, но уверенно сказал Фабиан.

– Марина, дай покой ногам, – сказал Ким, прибегая к старой поговорке фольков, а Бурин добавил:

– Мы не должны причинять зло Гврги. Нашему Фабиану твои клятвы, маленькая женщина, нипочем. Он – политик. А занимаясь политикой, каждый день приходится нарушать и вновь заключать по крайней мере десять договоров…

Фабиан искоса взглянул на Бурина, что заставило того замолчать. Затем он вновь повернулся к съежившемуся на земле, дрожащему болотнику.

– Встань! – повелел он. – И объяснись!

Гврги с трудом поднялся на ноги и теперь стоял, опустив голову.

– Я… я… голлум. – Больше от него ничего не удалось добиться.

– Посмотри мне в глаза! – потребовал Фабиан.