Владимир Аренев - Отчаяние драконов

После трапезы Черный извлек небольшую карту и развернул ее у себя на коленях:

— Смотри. Мы сейчас здесь, между границей и Котор-Моллом, чуть восточное последнего. Южнее Брарт-О-Дейн пересекает река Гхор. Мы через нее переправлялись, помнишь?

— Я помню, что рек на нашем пути было штук пять, и на всех — очень ненадежные мосты, — ответил Ренкр.

— Четыре, — поправил его Черный. — Гхор, Нирр, Хэммон-Руд и Ришшин. Так вот, в устье Гхора и расположен Рангхорн — тот самый портовый город, где я планировал сесть на корабль. Оттуда мы бы добрались до Воссона, что на Ришшине, а от него до Свакр-Рогга — два дня пути. Теперь я боюсь, что на море нас будет слишком легко уничтожить. Опять-таки добираться до Рангхорна тоже не день и не два, нас успеют обнаружить. Можно, правда, попытаться пройти весь Брарт-О-Дейн по суше, прячась от всех, но это малореально. Остаются еще горы или же все-таки морской вариант. Что скажешь?

Ренкр задумался. Что-то подсказывало ему: какой бы вариант сейчас они ни выбрали, это не будет иметь значения самое позднее через двое суток. Вообще, все происшедшее у заставы казалось каким-то скомканным, слишком быстрым, непонятным и — непонятым. Почему, например, Черный решил, что за Дэррином стоит Темный бог?

— Все очень просто, — ответил бессмертный, поворачиваясь так, чтобы тоненькая струйка пламени обсушила его спину. — Кто еще может быть заинтересован в нашей смерти? Нет, я, конечно, способен назвать добрую сотню моих личных недоброжелателей, но к тебе они не имеют никакого отношения. В послании же ясно сказано: бессмертный и альв. И потом, никто, кроме Темного бога, не может заставить Дэррина отдать такой приказ — ведь Повелителю прекрасно известно, против кого он решился выступить. Но почему все это затеяно? Ведь тогда, провожая Эльтдона, я погорячился, но теперь понимаю — об эльфе он не знает. Следовательно, именно твоя миссия взволновала этого доморощенного демиурга. Может статься, льдистые змеи играют для него большую роль, чем мы предположили вначале. Ну-ка, расскажи мне еще раз о котловане.

Ренкр рассказал, и Черный чуть не подпрыгнул:

— А ты уверен, что тот темный свет лился сверху вниз, а не наоборот?!

Парень неуверенно пожал плечами:

— Да там было не понять. Может, он на самом деле поднимался вверх…

Бессмертный прищелкнул пальцами, и тотчас с обмазанных землей корней на них обрушился водопад холодных капелек.

— Отлично, — воскликнул Черный, — кажется, я начинаю понимать. Видимо, льдистые змеи являются накопителями и передатчиками энергии (правда, не знаю точно какой). В Теплынь они уходят в котлован и отдают накопленную энергию Темному богу. Если ты закроешь осколком Камня отверстие, произойдет что-то необычное, что перекроет доступ Бога к энергии. Поэтому он стремится уничтожить тебя и, как это ни странно звучит, меня.

— Но почему он просто не пришел и не убил нас сам?

— Наверное, он не может долго находиться в этом мире, на такой переход уходит слишком много сил, иначе бы каждый шастал по мирам, как и когда ему вздумается.

— А как же он вообще связан с Нисом? Он же знал о местонахождении Свиллина, а где сейчас мы — точно не знает.

— О черт! — Иномирянин вскочил, стукнувшись головой о нависающие сверху корни. — Все, беседы закончили, уходим в… — задумался, — в горы.

— В чем дело? — удивленно спросил Ренкр, наблюдая, как его спутник спешно собирает вещи.

— В чем дело? — переспросил Черный. — Он скорее всего следит за миром через то, что создано его волей. Камешек-то у тебя. Выбросить мы его не можем — остается уйти в горы, там гномы Дэррина бессильны.

— Но там есть другие гномы…

— С ними и разговор у нас будет другой, — жестко отрезал бессмертный.

Они быстро собрали вещи и пошли на запад, оставляя за спиной гномью заставу и дерево, приютившее их.

Дождь кончился.

Где-то в сокрытой Книге Судеб вписаны наши с тобой имена.

Кто же ответит точно — где?

Нам не дано этого знать.

Где-то на прочных Ее листах рядом со мною стоит Число.

Или строка та еще пуста?

Если так, что же — мне повезло.

Только опять задрожал вещун, глядя устало в мою ладонь.

«Правду, мудрец! Я лжи не прощу!»

Но он молчит, усмиряя стон.