Владимир Аренев - Охота на героя

Человек с узким лицом горько усмехнулся: уцелела, но надолго ли? Льдистые змеи, как и некоторые другие его создания, были задуманы так, чтобы, накопив некоторое количество энергии, передавать ее своему творцу. Для этого и существовал котлован. Темный бог не сомневается, что все выжившие змеи рано или поздно просто взорвались от переполнявшей их энергии, которую они не могли отдать. Он потерял, потерял навсегда один из значительнейших форпостов. Да, и эта странная пелена над Брарт-О-Дейном… Нужно в корне менять свою политику.

Интересно, а что, собственно, случилось с Горой? Но это можно выяснить потом, а сейчас необходимо вернуться, иначе он рискует подхватить воспаление легких.

Оказавшись дома, человек с узким лицом посмертной маски снимает плащ и направляется в ванную мыть выпачканные руки.

Жизнь продолжается.

Я стоял, опираясь одной рукой о каменную стену ущелья, и смотрел прямо перед собой — в долину. Это была обычная долина, каковые во множестве встречаются на этом участке Андорского хребта: огороженная со всех сторон высокими горными пиками, с одним-единственным узким проходом во внешний мир.

Я был здесь уже однажды, но тогда попал сюда случайно, а сейчас пришел специально. Здесь я надеялся найти ответы на те вопросы, которые мучили меня с некоторого времени. С тех пор, как я явился в селение горян и не застал там никого. Абсолютно. Словно все разом собрались и ушли, покинув обжитые пещеры.

Куда? И почему?

Я не знал.

В коридорах было пусто, а в пещерах — темно. На входах уже не висели шкуры — их забрали с собой, как и все, что смогли унести. В гнездах торчали обгоревшие факелы.

Сюда уже пробрались мелкие твари и теперь испуганно разбегались прочь, стоило мне приблизиться. Я переночевал в одной из пещер, неуютной, темной и сырой. Каменная постель растрескалась; я отгреб в угол набившийся мусор, постелил плащ, но заснуть не мог. Все крутился с боку на бок, все чудилось мне, что снаружи бродят тени, разговаривают, шепчутся голоса. Я встал, зажег факел и пошел, не ведая еще сам куда. Просто не мог больше оставаться в этой пещере.

Через некоторое время я забрел в огромный зал со скамьями, поднимающимися кверху амфитеатром. Судя по всему, это была Пещера Совета.

Я приблизился к каменному столу, стоявшему в центре, провел ладонью по холодной поверхности, тревожа накопившуюся пыль. Пошел дальше. Невидимые твари возмущенно разбегались по сторонам при моем приближении.

Вскоре оказался в длинном коридоре. Стены здесь были испещрены надписями — это напоминало Площадь Героев в Хэннале. Я шел по коридору все дальше и дальше и только к концу начал внимательно читать выбитые в камне слова, с липким холодком страха ожидая наткнуться на одно очень хорошо знакомое имя. Слава Создателю, этого имени там не оказалось. Зато было три других, известных мне по рассказам Ренкра. «Мнмэрд», «Монн», «Одмассэн».

В мое сердце закралась шальная надежда. Ведь не исключено, что мальчишка жив и увел всех горян в Хэннал, чтобы воссоединить оба народа.

Я едва дождался утра и с первыми лучами солнца отправился вниз, в долину.

И вот я стоял и не решался шагнуть дальше. Почему-то вспомнился Кэр-А-Нанг, это странное создание, такое отчаянно-храброе внешне и такое добродушное внутри. Мы провели с ним достаточно времени, чтобы эта вторая, истинная сущность грифона проявилась во всей полноте.

Он доставил меня к хижине, в которой мы с Ренкром когда-то давно повстречали Свиллина. Там мне пришлось проститься со своим попутчиком и помощником, проститься и заплатить ту цену, которую я обещал. Ответ на вопрос.

Хижина выглядела еще печальнее, чем раньше. Время, как видно, вознамерилось доистребить это пристанище для случайных путников, решив, что нечего случайным путникам делать в этой области мира. Признаться, я со временем был полностью согласен.

Нарубив дров, я развел в очаге огонь и устроился ужинать.

Кэр-А-Нанг терпеливо дожидался, пока я закончу есть. Он посидел некоторое время в домике, потом тихонько вышел и принялся бродить по окрестностям, вспугивая мелких ящерок и бабочек. После, утомившись, грифон улегся на тракте, и те же самые бабочки: алые, голубые, зеленоватые и еще Бог весть каких цветов, словно одержимые любопытством, слетелись к нему и опустились на его спину, помахивая крылышками. Из окна мне было видно, как Кэр-А-Нанг, смущенно улыбаясь (теперь я немного разбирался в улыбках своего спутника), принимал их знаки внимания. Сейчас он выглядел одновременно смешно и трогательно.