Роберт Асприн - За далью волн

«Бланделл сказал, что я могу опередить Селли, а могу оказаться на месте позже нее на несколько дней». Питер, жуя губу, смотрел на юношу и гадал, как же понять, как все обстоит на самом деле. «Если это Селли, и если она только что свалилась сюда, самое время встряхнуть ее как следует, пока она не очухалась».

Но если это так, то кто тогда прокрался в покои Артуса в Камланне?

— Мне нет оправдания, государь, — ответил Медраут наконец.

— Я не спрашивал, есть ли у тебя оправдание. Я спросил, что стряслось с тобой на поле боя.

— Не знаю, государь. Я…

— Ну?

— Я растерялся. Сам не знаю, что стряслось.

— Растерялся?

— Да, государь.

— Совершенно неожиданно?

— Да, государь. Сам не пойму, как это вышло.

— В чем состоит первейший долг командира? Медраут молчал.

— К примеру, как насчет того, — продолжал Питер, — что командир обязан понимать, что происходит, не хуже тех, кто ему подчиняется?

— Да, государь.

Питер смотрел на Медраута. Его глаза, словно клинки, пронзили доспехи юноши. Медраут смотрел на него, не мигая, вытянувшись по струнке, словно его муштровали в двадцатом веке.

«Ну а теперь проверим тебя на вшивость», — решил Питер и выхватил из-за пояса кинжал. Покороче гладиуса, но подлиннее ножа британских боевиков. Без предупреждения он метнул кинжал, и тот вонзился в землю у ног Медраута. Медраут вздрогнул, но с места не двинулся. Но кому принадлежало это самообладание — настоящему Медрауту или обученной убийце?

— Ты убивать умеешь, парень?

— Да, государь, — выдавил Медраут.

— Покажи свое умение.

— Прошу прощения, государь?

— Возьми клинок.

Медраут растерялся на краткий миг, наклонился и выдернул из земли клинок, не спуская при этом глаз с Питера.

— Ну, давай. Поработай клинком. Убей того, кто стоит по правую руку от меня.

Кей бросил взгляд на Питера, вздернул брови. Щеки Медраута побледнели, взгляд забегал. Он смотрел то на Питера, то на Кея, то снова на Питера.

— У-убить военачальника Кея, государь? — уточнил Медраут срывающимся голосом.

Пусть Селли только что появилась в этом мире — в бою она не раз могла слышать, как окликали Кея.

— Убей Кея. Ради меня. Ради Артуса.

Медраут скрипнул зубами, часто задышал. Костяшки пальцев, сжимавших клинок, побелели.

Питер посмотрел на Кея. Семешаль едва заметно улыбался, пристально следя за Медраутом. «Ты-то уверен, что перед тобой всего-навсего сосунок, дружище», — думал Питер. Он надеялся на то, что уж Кей всегда опередит неискушенную в боевых искусствах Темных Веков Селли, но все же риск был, и немалый.

— Убей военачальника Кея. Это приказ, Медраут.., если ты хочешь и впредь сопровождать меня, ты обязан повиноваться мне без раздумий, без сожаления, без жалости.

Так, как поступал бы член ИРА.., ну то есть так всегда говорили Питеру. Эти точно не ведали жалости ни к кому. Но Питер почти не сомневался, что то же самое члены ИРА думали про офицеров СВВ.

«И она не ошибается, если так думает. Я бы выполнил приказ. Вот только я — не желторотый принц, впервые выехавший на боевую операцию.., и Селли тоже».

Может быть.

Медраут уставился в землю. Его побледневшие щеки побагровели.

Реакция была столь внезапной, что Питер чуть было не бросился, чтобы закрыть грудью Кея. Поступи он так, он бы все испортил, но Медраут, резко размахнувшись, воткнул нож в землю перед своими ногами — точнехонько туда, куда его воткнул чуть раньше Питер. Клинок вошел в землю по самую рукоятку. Питер сдержался, остался неподвижен, словно воды озера в штиль.

— Нет, государь! — гневно воскликнул Медраут. И иллюзия присутствия Селли испарилась столь же мгновенно, как возникла. Вот глупость какая! Чтобы убийца из двадцатого века проделала путь длиной в пятнадцать веков и свалилась в бушующее море?

Кроме того, Селли уже пыталась убить Артуса — несколько дней назад, до сегодняшнего сражения.

Питер чуть было не улыбнулся от радости, однако сумел сохранить самообладание и неприступность.

— Что ж, похоже, этот юнец способен принимать собственные решения. Вешать его не станем.

Медраут промолчал. Однако лицо его утратило ту уверенность, с которой он отказался выполнять приказ. Вид у него стал растерянный — похоже, внезапная перемена в настроении Питера его донельзя изумила.

«И все равно проблема никуда не делась, — думал Питер. — Предо мной офицер, который пальцем не шевельнул в бою в то время, как рядом гибли его бойцы. Даже играя в полицейского, я не вправе забывать о своем долге командира. Он уязвим, он сейчас все способен понять.., наноси удар сейчас, или тебе это больше никогда не удастся!» Питер поспешно продолжал: