Роберт Асприн: Истории таверны «Распутный единорог»

— Берегись!

Еще до того, как крик полностью отложился в мозгу Зэлбара, он очутился лежащим ничком на земле. Рефлексы, выработанные за годы службы Империи, заставили его не останавливаясь перекатываться, ползти, в том числе на четвереньках, по грязи в поисках укрытия, чтобы обнаружить источник команды-предупреждения. Дважды до того, как он добрался до тени в переулке, он слышал безошибочный звук стрел, втыкающихся своим острием где-то рядом — явное доказательство того, что опасность не была выдуманной.

Наконец, находясь уже в относительной безопасности переулка, он вытащил меч из ножен и, затаив дыхание, стал ощупывать взглядом крыши в поисках убийцы-лучника. Ему бросилось в глаза быстрое движение на доме через улицу, но оно не повторилось. Он напряг зрение, чтобы увидеть что-то в темноте. Послышался стон, потом покашливание, несколько мгновений спустя плохое подражание свисту ночной птицы.

Хотя он и был уверен, что кто-то только что погиб, у Зэлбара не дрогнул ни один мускул, он продолжал оставаться в позе кошки, изготовившейся к охоте. Кто умер? Убийца? Или человек, который предупредил его об опасности? Даже, если это был убийца, поблизости мог еще прятаться сообщник.

Как бы отвечая на последнюю мысль, от темного дверного проема отделилась фигура и двинулась к середине улицы. Она остановилась, уперлась руками в бока и крикнула в сторону переулка, в котором скрывался Зэлбар.

— Все спокойно, цербер. Мы уберегли тебя от твоей собственной беспечности.

Поднявшись на ноги, Зэлбар вложил меч в ножны и ступил на открытое пространство. Еще до того, как его окликнули, он признал темную фигуру. Голубая ястребиная маска и плащ не могли скрыть рост и цвет кожи его спасителя, а если бы даже скрывали, цербер все равно узнал бы его по мягкой грации движений.

— Что за беспечность, Джабал? — спросил он, скрывая собственное раздражение.

— Ты уже три ночи подряд ходишь по этой дороге, — объявил бывший гладиатор. — Это как раз то, что нужно убийце.

Главный преступник-негр, казалось, не был удивлен или раздражен тем, что его узнали, несмотря на маскировку. Более того, создалось впечатление, что Джабал доволен собой, подтрунивая над цербером.

Зэлбар понимал, что Джабал прав: во время службы или вне ее предсказуемая форма поведения служила приглашением к засаде. Однако ему не пришлось смущенно признаваться в этом, поскольку невидимый глазу спаситель на крыше выбрал удачный момент, чтобы сбросить тело убийцы на улицу. Оба человека с пренебрежением обследовали его.

— Хоть я и ценю твое вмешательство, — сухо прокомментировал цербер, — хорошо было бы захватить его живым. Признаюсь, мне любопытно узнать, кто его послал.

— Я могу тебе это сказать. — Человек в маске ястреба мрачно усмехнулся. — В кошельке этого убийцы лежат деньги Керда, но меня больше занимает, почему он так настроен против тебя.

— А ты знал об том и раньше?

— Один из моих информаторов подслушал разговор в «Единороге» о найме убийцы. Удивительно, как много людей, обычно осторожных, забывают, что человек может не только говорить, но и слушать.

— Почему же ты не передал мне это и не предупредил заранее?

— У меня не было доказательств. — Чернокожий пожал плечами. — Сомнительно, чтобы мое свидетельское показание захотели бы проверить в суде. Кроме того, я все еще твой должник со времени нашей последней встречи… или ты забыл, что однажды спас мою жизнь?

— Я не забыл. Я сказал тебе тогда, что только выполнял свой долг. Так что ты мне ничего не должен.

— …И я, спасая тебя, как гражданин Рэнке, только выполнял свой долг тем, что помог тебе сегодня. — В лунном свете сверкнули зубы Джабала.

— Ладно, каковы бы ни были твои мотивы, я тебе благодарен.

Мгновение Джабал молчал.

— Если ты действительно хочешь выразить свою благодарность, — произнес он наконец, — не пропустишь ли со мной стаканчик? Я хотел бы кое-что обсудить с тобой.

— Я… Боюсь, не смогу. До твоего… дома далеко, а у меня завтра дела.

— Я имел в виду «Единорог».

— «Единорог»? — запинаясь, в полном изумлении произнес Зэлбар. — То место, где замышлялось мое убийство? Я не могу идти туда.

— Почему же нет?

— Ну… хотя бы потому, что я цербер. Это не принесет добра ни одному из нас, если на людях нас увидят вместе, тем более в «Единороге».

— Ты можешь надеть мою маску и плащ. Этим ты прикроешь свою униформу и лицо. Тогда любому соглядатаю будет казаться, что я выпиваю с одним из моих людей.