Роберт Асприн - Душа города

В целом Молин был доволен ходом событий. Боевые группировки, а именно пасынки, воины Джабала, Третий отряд и гарнизон поддерживали порядок в своих зонах влияния без открытого вмешательства со стороны дворца. Санктуарий получил передышку до тех пор, пока императорская делегация не покинет город. Лишь беспризорная магия и похождения Темпуса представляли собой проблему.

— Молин, господин мой, — вот вы где! Всегда бодрый голос принца Кадакитиса вынудил жреца оторваться от раздумий.

— Иногда, Молин, вас дьявольски трудно отыскать. Не вставайте, я сяду рядом.

— Я всего-навсего наслаждаюсь солнцем и тишиной.

— Я так и думал Мой господин, я в замешательстве.

Молин бросил последний взгляд на притихшую гавань и обратил все свое внимание на примостившегося рядом золотоволосого аристократа.

— Я к вашим услугам, мой принц.

— Роксана жива или умерла?

Молодой человек задал нелегкий вопрос.

— Неизвестно. Мы узнали бы, если б она умерла, поскольку душа, подобная ей, способна вызвать немалый шум, оказавшись в Аду. Но и среди живых ее тоже нет. Ведьма точно испарилась, и все же мы полагаем, что она скорее жива, нежели мертва, однако где-то укрылась так, что даже Джихан не может ее найти, хотя такое трудно вообразить. Возможно, она вселилась з Нико, хотя Пенорожденная и заверила нас, что узнала бы, если бы такое произошло.

— Ясно, — неуверенно кивнул принц. — А Дети Бури? Пока она не умрет окончательно или не вернется в мир живых, их состояние никак не изменится?

— Замечу лишь, что это не лучший способ выразить итог наших недельных споров, но думаю, что вы весьма четко обозначили суть.

— Мы не хотим, чтобы визитеры из столицы что-нибудь узнали о ней или о детях?

— Полагаю, ситуацию можно обрисовать так: какой бы хаос ни вызвала ведьма сама по себе, ситуация станет неизмеримо хуже, если это произойдет на глазах одного из тех, кого вы назвали «визитером из столицы».

— А поскольку мы не знаем ни где она находится, ни что собирается делать, то мы пытаемся оградить себя от любой случайности и теряем доверие друг к другу. Это стало уже обычным делом, хотя, конечно, нас с вами это не касается

Молин невольно улыбнулся. Под внешней беззаботностью принца таились немалый ум, здравомыслие и умение руководить.

— Естественно, — согласился жрец.

— Тогда я считаю, что мы допустили ошибку. Мы изрядно облегчили ведьме жизнь, посчитав, что она сейчас где-то что-то злоумышляет.

— У вас есть другие предложения?

— Нет, — засмеялся юноша. — Я не делаю предложений подобного рода, но на вашем месте предложил бы не искать, как от нее защититься, а устроить ловушку, введя. ее в искушение, перед которым ей не устоять.

— И какое искушение предложили бы вы на моем месте?

— Детей.

— Ну уж нет, — усмехнулся жрец, восприняв слова принца вполне серьезно, предложение заставляло поразмыслить над возможностью повлиять на Темпуса и магию. — Джихан не поддержит такую идею.

Принц со вздохом поднялся на ноги.

— Я не подумал о ней. Но в принципе ведь это хорошая идея?

Молин великодушно кивнул:

— Прекрасная.

— Поразмыслите над моими словами. Мой отец как-то заметил, что его работа заключается не в поиске решений, но в том, чтобы вдохновлять других людей искать решения.

Молин проводил взглядом принца, который по пути к лестнице раскланивался то с одной, то с другой группой придворных. Кадакитис вырос среди слуг и всегда пользовался их расположением и доверием большим, нежели этого можно было ожидать от потомственного аристократа. Объединив чернь, он может стать лидером, в котором нуждаются и Санктуарий, и империя.

Молин подождал, пока принц не скрылся из виду, и тихо направился к другой лестнице, чтобы пройти в илсигскую опочивальню и поделиться идеями принца и своими мыслями с человеком, который сможет воплотить их в жизнь наилучшим образом.

Когда стражник-бейсибец объявил о прибытии жреца, Джихан купала Гискураса. С неудовольствием передав няньке спокойного мальчика, она направилась к двери широкой, размашистой поступью женщины, в жизни не носившей ничего более удобного, чем туника с нашитыми на нее стальными пластинками. Ее стихией была вода, и от водяных брызг Джихан светилась.

На миг Молин забыл, что перед ним Пенорожденная, памятуя лишь о том, что вот уже больше месяца, как он расстался с супругой. Его всегда влекло к женщинам значительно более чувственно грубым, нежели он мог сыскать в высшем свете. Но стоило Джихан пристально посмотреть на жреца, как по телу мужчины пробежал холодок и возникшее было влечение исчезло без следа.