Роберт Асприн: Душа города

— Исполнено. Иди же, имея цель впереди. Жизнь тебе, сестра, и вечная слава.

Место отдохновения испарилось точно по мановению руки. Холодная речушка с разноцветной водой, дрожащий огненный столп, тяжело дышащая тварь за спиной, которую Ишад чувствовала, но к которой так и не повернулась, двое воинов, один дух — все исчезло в мгновение ока

Ишад стояла на сухом полу в доме Тасфалена, и Хаут пытался увлечь ее с собой наверх.

Милосердия, просил Нико. Знать бы, что это такое и как можно его оказать подобным существам.

— Ишад… Госпожа, неужели вам не любопытно? — Хаут тронул кольцо, и Ишад почувствовала, как магия изогнулась мертвой петлей, посланная тщеславным и глупым ребенком.

От искушения Ишад переминалась с ноги на ногу. Она чувствовала, что стала сильнее, получив силу от Нико и его духа-хранителя Сейчас, здесь Ишад может покончить и с Хаутом, и с тем, что находилось внутри Тасфалена, поскольку она хоть и не видела его там, но знала, что откровение, полученное в месте отдохновения, скорее напоминало план, схему действий, а раз так, то он здесь, рожденный заново и исполненный некой силы Нико просил у нее милосердия для Роксаны..

Две половинки с треском сошлись

Ишад повернулась и рванулась к двери. Та устояла, и все же Ишад оказалась сильнее.

Хаут с криком рванулся вниз по ступеням, но было уже поздно. Ишад оказалась проворнее и, успев проскользнуть через дверь, заперла ее заклинанием.

Теперь, отойдя немного от двери, она поразмыслила над возможными формами милосердия и решила, что если Тасфален и Роксана в каком бы то ни было виде находятся там же, где и Хаут, то милость может быть только одна.

Наполненная силой, полученной из таинственного места, сути которого она не понимала, и с благословения верховного жреца бога, в которого не верила, Ишад начала читать заклинание столь сильное и быстрое, что в его мощи ей сомневаться не приходилось.

Периметр дома Тасфалена Ишад запечатала особым заклятием, под воздействием которого дверь будет закрыта до тех пор, пока те, кто остались внутри, не поймут, что означает милосердие

Когда последнее слово было сказано, Ишад вдруг увидела, что читала заклинание в самом центре огромной лужи и промокла до нитки.

Подобрав отяжелевшие одежды, она отправилась домой. Возможно, ей следовало бы сообщить Риддлеру о том, что произошло, но об этом позаботится Крит. Ишад не хотелось думать о Страте, который сейчас был вместе с Темпусом, живой или мертвый.

Сейчас Ишад хотела думать только о себе самой. Ей хотелось, чтобы все стало на свои места, а еще ей хотелось поразмышлять о милосердии, весьма странном, но по-своему благородном человеческом качестве.

А в доме то, что некогда называлось Роксаной, лежало трупом Тасфалена на кровати, наполовину потеряв сознание, оставшись почти без силы и памяти и сознавая лишь то, что желает выжить.

— Пыыыыы, — пробормотало оно, пытаясь снова и снова раздвинуть губы теперь уже дважды воскрешенного трупа. — Пыыыыы. — И снова:

— Пыыыыы. Хууууут. Пыыыыы…

Тем временем недоучившийся чародей барабанил в запечатанные магией окна, выкрикивая страшные заклинания, которые не только не могли помочь ему выбраться, но отскакивали от окон и били в него рикошетом, так что Хаут быстро убедился, что ему от них больше вреда, чем пользы.

В конце концов он перестал паниковать и подошел к кровати, наблюдая за мертвенно-бледной мумией человека, из-за которого он здесь очутился.

Того, кто притащил его сюда, из какого-то другого места… возможно, что из забвения. Любой другой на месте Хаута испытывал бы только чувство благодарности, но нисиец был слишком умен и зол для этого: он знал, что ведьмы всегда получают по заслугам.

Он рассчитывал на победу, но проиграл и теперь превратился в пленника, пусть даже в пленника в роскошном и изящно убранном доме. Его бывшая госпожа посадила его в клетку, точно птицу, и все это только из-за Тасфалена.

Хаут наклонился над телом Тасфалена, размышляя о том, как можно убить уже мертвого и как вытащить Роксану из этой оболочки, где она была бессильна.

Ему вдруг пришло в голову прислушаться, что же бормочет с кровати это существо.

— Пыыыыы, пыыыыы, пыыыыыль…

— Пыль? — переспросил нисиец. — Ты говоришь «пыль»?

Глаза воскресшего трупа раскрылись и глянули на него так, что Хаут отшатнулся и едва не упал.

— Пыыыыыль, — раскрылись синие губы, — на языыыыык.

— Пыль на твой… язык? — Конечно, вот в чем дело. Пыль. Ему нужна пыль.