София Белоус - Не лезь

- А почему вы решили, что это охранник?- удивился Сель,- разве нужна охрана волшебнику, который может творить такое? Уверил любого врага в своей непобедимости и делай своё дело спокойно.

- Боль и инстинкт самосохранения – могучие противники. Их весьма тяжело подавить. На таком уровне подчинить себе можно разум одного, максимум двух человек. И всё внимание будет поглощено именно этой задачей.

Вмешался недовольный Роим:

- А почему в тот раз он был без охраны?- он не может запретить Олассу присутствовать здесь или задавать мне вопросы, но высокий кандидат ему не нравится. Нельзя так замыкаться на своих комплексах. Вряд ли у капитана есть другие причины для неприязни, кроме разницы в росте.

- А тогда он почти не колдовал. И девицу так не обрабатывал. Сам мог справиться с угрозой.

Роим провёл рукой по каштановым волосам, взъерошил и так вздыбленный ёжик. Писарь торопливо строчил вслед за мной. Хоть отчёт мне мастерить не придётся. Сет Сель кивнул, прощаясь:

- Сет Роим, подумайте над моим предложением, оно по прежнему в силе. Сета Штарин, надеюсь, наше знакомство продолжится при более благоприятных обстоятельствах.

И ушёл. Я тоже собиралась откланяться, но капитан вдруг буркнул:

- А меня зовут Веран. Будьте осторожнее с Селем, - глянул со странной смесью раздражения и сочувствия. Я мгновенно вспыхнула злостью. Незачем напоминать мне о моей внешности. Не тебе меня жалеть! Неужели всё было понятно по моему лицу?

Веран отвернулся, отдавая распоряжения, которые я уже не воспринимала. Я вылетела на улицу со скоростью бессильного оскорбления.

Мерзкое настроение копилось три дня. И вот вечером я вышла из библиотеки и направилась в кондитерскую. Срочно нужно что-то хорошее в жизни. А завтра снова общаться с толпой народа. И Раши приезжает меньше чем через неделю. И Селя я больше не видела. А если увижу – умру от стыда, ведь наверняка и он заметил, что понравился мне. Хоть сладким заем все огорчения.

Было уже темно, но «Шкатулка с десертом» работала до десяти часов вечера. Как раз перед закрытием успею.

Я шагала по странно безлюдным улицам и ёжилась от смутной тревоги. Десять дней назад в это время гулял весь город, обнимались парочки, смеялись дети, играли в шашки старики. Сейчас редкие прохожие проносились мимо, шарахаясь от любой тени. Скрыть второе убийство не получилось. Снова вспомнили слухи об убитой девушке, но теперь откуда-то всплыли подробности. Думаю, Роим рвал и метал по этому поводу, и призывал проклятия на головы подчинённых. Это явно проболтался кто-то из стражей. Слишком достоверные данные. Родственники убитой всего не знали, им предоставили заколоченный гроб. Также передавались из уст в уста рассказы и о других жертвах. Если верить этим историям, было ещё штук семь-восемь жертв. Степень обезображенности трупов и дотошность в описании пыток зависели от фантазии рассказчика. Очень быстро горожане перестали выходить из дома после заката без веской причины и отпускать детей гулять без присмотра. Настороженность и страх ощущались во всём. Складывалось впечатление, что город в осаде.

Мне казалась подозрительной та скорость, с которой паника охватила людей. Впрочем, раньше я такого никогда не видела, и сравнивать было не с чем. И, даже если предположить, что массовая истерия неестественна, то чем она вызвана я не знаю.

Великолепные летние вечера и ночи пропадали зря. Больше ими никто не наслаждался.

Я машинально свернула с освещённой улицы и пошла по притихшим дворикам, срезая угол. Из распахнутых окон доносились голоса и звон посуды. На улице были только кошки и собаки. Дневная жара спадала, лёгкая прохлада освежала и дарила отдых. Я наслаждалась покоем. Спешить было некуда. Отчитываться было не перед кем. Куплю сласти и могу бродить до утра.

Возле подъезда справа от меня стояли и негромко разговаривали какие-то люди. Трое. Мужчины. Раньше я бы не сомневалась, что они вышли выпить пива, но сейчас меня кольнуло нехорошее подозрение, и я слегка ускорила шаг. Прямо я на них не смотрела, но боковым зрением следила за каждым движением. Вот тот, который стоял лицом ко мне, заметил моё приближение и что-то тихонько сказал. Вот его товарищ немного повернул голову – не заметила бы, если бы не ожидала – и украдкой глянул на меня, затем снова повернулся к первому и пожал плечами. Третий молча кивнул. В таких ситуациях я не размышляю. Потом, в тишине и безопасности, можно будет назвать себя пугливой дурой. А сейчас – ходу!