Эльдар Дейноров - Прокурор дьявола. Жатва

Никакой мостовой здесь не было, девушка сидела на земле, не зная, что делать дальше. Нужно было возвращаться. Жака больше нет. Никого из них больше нет. Она осталась одна — ученица могущественных магов, почти не способная не только что победить созданного ими голема, но даже просто выжить.

Медленно наступал рассвет — хмурый и дождливый. И в этот момент неподвижно сидящая на земле Изабелла поняла, что именно здесь неправильно.

Все пространство, почти неотличимое от оставшейся в ее мире площади Революции, поросло кроваво-красной травой.

Изабелла грустно глядела в окно. Ее война действительно завершена. Завершена — и проиграна. Точно так же, как лето проиграло осени — и вынуждено уйти, усыпав поле боя желтыми и красными листьями. Только лето еще вернется. А вернется ли она в мир людей?

Здесь, в офисе «Третьей стражи», было уютно и безопасно. Но что она найдет за его стенами?

— Осень, — послышался голос в такт ее мыслям. Она обернулась. Рядом стоял Рэкки — тот самый маг, который ее лечил, не забывая расспросить обо всех событиях, связанных с тварью .

Он совсем не походил ни на Жака, ни на кого-нибудь из той самой «Третьей стражи», где так недолго служила гадалка Исабо.

Здесь не играли в игры, не было никаких сложных ритуалов посвящений с клятвами и горячими молитвами. Здесь был бой, порой — жестокий, но всегда — повседневный. Должно быть, это как-то связано с самим городом — холодным, строгим… и невероятно наполненным магией.

— У меня для вас новости, Изабелла. Неплохие новости, — сказал Рэкки. — Мы вынесли окончательный вердикт — ваше дело даже не станет рассматриваться Посредниками. Ни очно, ни заочно, ни как-либо еще. Поскольку убийства были оправданы…

Изабелла молча кивнула. Ей было совершенно все равно. Никого нельзя вернуть в этот мир — сумей она отомстить или же нет, жив голем, или уничтожен. А он, между прочим, оказался хоть и ослабленным, но живым.

— Я вижу, вас это не особенно-то и радует. Понимаю — но, если вы проживете еще лет двести, вы научитесь ценить жизнь. И саму себя. Тогда мы еще вернемся к этому разговору.

— Я… должна буду продолжить войну, — медленно сказала она. — Пока тварь жива, мне все равно, что случится со мной.

— Вот насчет этого я и хотел с вами поговорить, — серьезно произнес Рэкки. — Нам уже пришлось сообщить вам, что представляет из себя руководство «Третьей стражи» Франции. Так вот — есть у нас и неформальная, скажем, информация — не от их вождей. Они, как вам известно, очень не хотят нашего появления в Париже. Мы вынуждены были согласиться, — он замолчал, подошел к окну.

Порыв октябрьского ветра сорвал еще несколько листьев со стоящего неподалеку тополя, швырнул их на оконное стекло.

— Так вот, согласно этой информации, в Париже происходит нечто странное, что местное руководство совершенно не хочет замечать, — продолжал Рэкки. — Несколько… скажем так, одержимых, были задержаны полицией неподалеку от того места, где стояла гильотина. Разумеется, их лечили и выпустили. Между прочим, все они в своем бреду поминали площадь, поросшую красной травой… Это не похоже на эффект кромки — здесь нечто еще. Похоже, что с големом что-то происходит — вот неясно только, что именно.

— Думаете, подействовало то, что проделала я?

— В какой-то мере. Учтем, что это существо чрезвычайно опасно, мне доводилось иметь дело кое с чем подобным, но у тех тварей была совсем иная природа — по крайней мере, никто их не создавал.

— И что вы намерены делать?

— Наблюдать, — зло проговорил Рэкки. — Остается только наблюдать — и не вмешиваться. Да, и вот наблюдение номер один — к нам перестали поступать сообщения о новых живых мертвецах. Сложно сказать, сколько их осталось — хотел бы думать, что ни одного, но в такие чудеса я верю плохо. По крайней мере, новых зомби не заводится. Кстати, очень странный эффект — впервые сталкиваюсь с зомбированием на расстоянии. Да ведь голем еще и попытался ими управлять… Ладно, это не столь очевидно. Предположим, вы уничтожили эту Анну Дюпон. Ну, или, по крайней мере, очень сильно ослабили. Похоже, с големом приключилась еще какая-то неприятность — не могу пока сказать, что именно. Так вот, предположим, проблема решится. Что вы намерены тогда делать?

— Не знаю, — честно ответила Изабелла. — Просто не могу вам сказать…

— Видите ли, тут вопрос сложный. Ведь вы поступили в «Третью стражу» — там, в Париже.