Моника Фельтен - Огонь эльфов. Сага о Тале

Но пожилая женщина не собиралась сдаваться так быстро.

— Что-то не так между тобой и Къельтом? — не унималась она.

Ах ты Боже мой, удивленно подумала Илайя. Почему именно с Къельтом? Как Та-Ури могло такое в голову прийти? Ведь она любила Къельта. Девушка решительно покачала головой, заставляя себя улыбнуться.

— Нет, матушка, дело действительно не в этом. У нас с Къельтом все в порядке. Не беспокойся. Я уверена, что скоро мне станет лучше.

Илайе больше не хотелось говорить, лучше бы Та-Ури оставила ее в покое. Казалось, приемная мать почувствовала это и не стала допытываться. Женщины молча сидели рядом, пока в маленькой комнате не стемнело, а через ставни стал пробиваться ветер.

Наконец Та-Ури поднялась.

— Если захочешь поговорить, милая, — приходи. Меня очень тревожит, что ты так печальна, больно смотреть, как воспоминания мучат тебя. — Она вздохнула. — Я была бы рада помочь.

Та-Ури собралась было уходить, но на пороге обернулась:

— На сегодня достаточно, Илайя, — приветливо сказала она. — Ужин уже вот-вот будет готов, — и с этими словами вышла в небольшой коридор, затворив за собой дверь. Когда звук ее шагов замер в отдалении, Илайя задумчиво поглядела в окно.

Тем временем на деревню опустилась темнота, луны-близнецы где-то за облаками начали свой путь по ночному небу, бросая на землю сероватые тени.

Неосознанно Илайя сложила руки на животе, словно защищаясь. Там и крылась причина ее печали, крошечная, спрятанная глубоко-глубоко.

Прошло около четырех недель с тех пор, как прекратились ежемесячные очищения. Она была еще очень молода и неопытна, но уже сознавала, что это может значить. И хотя какая-то частичка ее еще сомневалась, Илайя все же была уверена, что любовь к Къельту принесла свои плоды. Она ждала ребенка.

Но это было совершенно невозможно!

Уже три года, как Ан-Рукхбар с помощью своего магического красного ока мешал женщинам Тале рожать детей. Жители страны не знали, зачем он делает это, однако ходили слухи, что таким образом Великий хочет уберечься от проклятия друида. Хотя бывали случаи, что магия красного ока не срабатывала. И тогда каждый, кому становилось об этом известно, должен был сообщить о зачавшей женщине в Нимрод, если она отказывалась сделать это сама. Каждая отказавшаяся явиться и тот, кто предпочел промолчать, рисковали понести страшное наказание.

За два прошедших лета Илайя не раз видела, как женщин, ждавших ребенка, воины мрачного Властителя отвозили в крепость Нимрода.

Никто не знал, что там с ними делают, потому что в деревню вернулась только одна из них. И от мысли о ее ужасной судьбе Илайе становилось страшно. Слишком жива была картина: молодая женщина, испуганная и дрожащая, стоит посреди деревни, не в силах вспомнить, где ее дом. Семья приняла ее, но через несколько месяцев бедняжку нашли мертвой в речке неподалеку. Тогда говорили, что она прыгнула в ледяную воду от отчаяния, сама лишая себя жизни.

Илайя долго не могла понять, зачем женщина это сделала. Но теперь знала и была предупреждена о том, что ее ждет. И если ее опасения были верны, то никто не должен узнать о ее состоянии.

Но как это сделать? Как быть дальше?

Тем временем наступила глубокая ночь. Илайя подумала, что пропустила ужин, но ей было все равно. Есть не хотелось. Усталость навалилась свинцом. Вздохнув, девушка поднялась, вышла из прядильни и со свечой в руке отправилась к себе.

На столе в ее комнате стояла зажженная Та-Ури керосиновая лампа. Маленький язычок пламени распространял приятный аромат, и помещение словно купалось в мягком неярком свете.

Должно быть, Та-Ури почувствовала, что Илайя не придет ужинать, и заботливо оставила приемной дочери немного хлеба и фруктов. Хотя Илайя была не голодна, она присела на кровать, взяла небольшое яблоко и задумчиво откусила кусочек.

Позже, укладываясь в постель и зябко ежась от холода, Илайя отметила, что приемная мать позаботилась о том, чтобы девушке было тепло, положив под одеяло нагретый теплый кирпич, завернутый в полотенца. Илайе стало уютно и тепло под толстыми одеялами, и она с удовольствием вытянулась во весь рост Приятное тепло убаюкивало, и скоро, несмотря на все огорчения, девушка уснула.

Сон был беспокойным.

Он пришел сразу после того, как Илайя уснула. Девушка осознавала, что это всего лишь сон, но проснуться и покончить с этим ужасом не могла. Она видела себя бегущей по ночному лесу в разорванном платье, прижимая к себе плачущего ребенка. От чего она бежала, понять Илайя не могла. Смутная темная тень угрозы затаилась среди деревьев, девушка чувствовала ужас опасности. Она бежала так быстро, как только могла, в легких пекло, и казалось, что у нее на ногах тяжелые вериги, отнимающие последние силы, мешая бежать. ОН не должен получить ребенка! Но Илайя бежала слишком медленно. Преследователи догоняли. Илайя не оглядывалась, но знала: ОН прямо за ней. Его горячее дыхание обжигало шею, огненная, нечеловеческая рука грубо коснулась плеча. Потом вцепилась в нее, заставила повернуться и посмотреть страшному преследователю в глаза.