Питер Бигл - Архаические развлечения

– То, что было всегда, – ответила Джулия. – Просто в этот раз все продолжалось гораздо дольше, чему я ужасно рада.

Она похлопала по кровати рядом с собой, Фаррелл подошел и присел на краешек. Долгое время оба молчали. Потом Джулия сказала:

– Я ведь и раньше говорила тебе: мы всегда будем вместе, потому что у нас есть кое-что общее, чем мы ни с кем другим поделиться не сможем, и наши любовники всегда будут испытывать ревность. Но ни ты, ни я – мы не хотим жить друг с другом. Ты же знаешь, Джо, это правда. Это, к сожалению, тоже одна из наших великих тайн.

– Мы слишком долго ждали, – сказал Фаррелл. – Я помню время, давнее уже, когда для нас все было еще возможным. Теперь мы могли бы уже превратиться в пожилую супружескую чету.

– Бессмертное существо зовет тебя в героический поиск, а ты сидишь здесь и лепечешь что-то бессвязное о своих семейных фантазиях. Я лучше лягу досыпать.

Фаррелл обнял ее.

– Когда меня в Покателло упекут в кутузку за бродяжничество и бессвязный лепет, приедешь меня выручать?

– Если ты обещаешь сообщить мне, когда отыщешь Зию. Ты отыщешь ее, старичок. Больше никто не сможет, а ты отыщешь.

Утро, в которое Фаррелл отправился в путь, выдалось промытым до стеклянного блеска, не обернутым в туман, но острым, колющим, так что Фаррелл даже чихнул, сделав первый глубокий вдох. Бен помог ему погрузить последние пожитки в Мадам Шуман-Хейнк, из которой на эту ночь так и не удалось вытурить Брисеиду. Бен молчал, так что первым открыть рот пришлось Фарреллу:

– Как-то одиноко я себя чувствую. Никогда еще, уезжая, не испытывал одиночества. Я буду скучать по тебе.

– Я тем более, – откликнулся Бен. – Я сознаю, что ты отправляешься на поиски вместо меня, и чувствую себя как-то глупо. Но я не могу поехать с тобой.

– Конечно, не можешь. У тебя работа, жизнь, которую надо поддерживать в божеском виде, собственно, как и у Джулии. Это я все еще болтаюсь туда-сюда.

– Не в том дело, – Бен потрепал Брисеиду и обратился прямо к ней: – Скажи своей хозяйке, что я всю жизнь буду любить ее, и что я страшно сердит на нее за то, что она меня бросила, когда я в ней нуждался. Я понимаю, это звучит эгоистично и оскорбительно. Но ты ей скажи. Скажи, что я обижен.

Брисеида лизнула его в руку, и Бен добавил, почти неслышно:

– И скажи, что я разговариваю сам с собой на ее языке.

Фаррелл в последний раз подвез Джулию до работы. Дорогой оба молчали. Они держались за руки даже когда Фарреллу приходилось переключать скорость. Он остановился у здания, в котором она работала, и Джулия сама вылезла из автобуса подошла, обогнув капот, к водительскому сиденью и поцеловала Фаррелла, наполовину вытащив его из окошка.

– Будь осторожен, – сказала она. – Ты единственное, что у меня осталось.

– Единственное что?

Обойтись без этого вопроса было невозможно, но когда она ответила, оба уже смеялись.

– Если бы мы только знали, что. Мы бы тогда уже эвон где были.

Она еще раз поцеловала его и ушла, не прощаясь. Последнее наполнило Фаррелла странной надеждой и покоем – он не помнил, чтобы Джулия хоть раз попрощалась с ним, зато они каждый раз встречались вновь.

– Пилот вызывает штурмана, – обратился он к Брисеиде.– Куда, к дьяволу, ехать?

Брисеида бухнулась лапами на приборную доску и заскулила, мотнув мордой в сторону Залива. Фаррелл подождал, пока Джулия скроется из виду, и включил зажигание.

При выезде из кампуса в глаза ему бросился похожий на циркового распорядителя рыжеволосый мужчина в костюме-тройке – пристроясь рядом с тележкой продавца горячих крендельков, он громко выкрикивал расписание, в соответствии с которым вот-вот предстояло прибыть Антихристу.

– Вот, полюбуйся, – порекомендовал Фаррелл Брисеиде. – Их тут пруд пруди, они проповедуют грабителям под дождем, обращают в истинную веру пожарные гидранты, в общем, психи, пробу негде ставить. Но они вынуждены это делать, вынуждены пересказывать другим услышанное ими от Бога, так что получается – и они все тоже вышли на поиск. А тут как раз я проезжаю мимо, такой уравновешенный, цивлизованный, и знал бы кто, что я спрашиваю у собаки, куда повернуть, чтобы найти нашу богиню. Полный восторг!

Мимо школы, похожей на выстроенную маврами авиабазу, ехать прошлось медленно, испепеляя взглядом спокойных, не поднимая глаз, соступавших ему под колеса подростков – видимо, приобретших неуязвимость в комплекте с висевшими у них на животах магнитофончиками. Четыре девочки в длинных юбках двигались ему навстречу, в ряд, словно завеса цветного дождя. Одной из них была Эйффи. Она шла в середине, хихикая и дурачась, то опираясь на подругу чтобы поправить сандалию, то со смехом припадая к другой, поталкивая их бедрами и обнимая руками за плечи. Фаррелл услышал, как она вскрикивает: