Робин Бейли: Братья Дракона

— Когда вы убили чиморг, я чувствовал только твоего брата. Даже теперь я чувствую лишь его мысли, не твои. В твоей голове словно черный щит, за который я не могу проникнуть. Я не знаю, кто вы такие, но если один из вас смог убить чиморг, а другой — противиться моей воле, тогда мне лучше поскорее прикончить вас обоих, а потом захватить Флогиса и Расул. И тогда я совершу то, на что не осмеливается даже Сердце Тьмы!

По груди Роберта расползалось багровое пятно, но глаза были открыты. Он покачнулся и застонал, ноги у него подкосились.

— Шандал Карг знает, что мы несокрушимы! — закричал Даниэль. Мальчик смог подползти совсем близко к черной дыре, сжимая в руках свое завернутое в мешок тайное сокровище. — Ты — чудовище, ты убил моих родителей и погубил мой народ!

— Жалкий червяк, — сказал голос. Блеснула молния и отбросила Даниэля назад с такой силой, что он ударился о противоположную стену. — Червяк, которого нужно раздавить.

Мальчик сел. Глаза его были полны боли и ненависти. Шатаясь, он поднялся на ноги и пошел к Керису Чатериту, оттолкнув Аланну, пытавшуюся его остановить.

— Я знаю тебя! — Он сунул руку в мешок. — Я знаю, почему ты нападаешь по ночам и прикрываешься темнотой. Я знаю, почему Блор разбила светящийся шар. Свет ранит тебя! Я сожгу тебя, чудовище! Я уничтожу тебя!

Даниэль отбросил мешок. В руках у него оказался фонарь Эрика и Роберта, о котором братья уже успели забыть. Мальчик нажал кнопку, и яркий белый свет залил святилище.

Керис Чатерит испустил громкий вопль. По комнате заметались молнии, одна обдала жаром руку Эрика. Молния была не слишком сильна, но оставила болезненный ожог.

Блор с трудом выпрямилась.

— Не-е-е-ет!

Она побежала к Даниэлю и попыталась выхватить у него фонарь, но Аланна снова сбила ее с ног.

— Гори, проклятый! — кричал Даниэль, подходя все ближе. Молнии обжигали его, но он не останавливался, даже пылая с головы до ног. Наконец он поднял фонарь и швырнул его в черную бездну.

Керис Чатерит снова возопил в агонии, и комнату наполнило его отчаяние. Вспышки молний немедленно прекратились, и на мгновение темный провал засиял, подобно гаснущей звезде. Эрик закричал, прикрыл ладонью глаза и упал.

Он не знал, как долго пролежал так без движения, пока Роберт не прошептал:

— Вставай, брат. Все закончилось.

Эрик открыл глаза. Единственным источником света были два котла, но и этого оказалось достаточно, чтобы разглядеть распростертое на полу дымящееся тело Даниэля. В воздухе тек знакомый запах — тот же, что во рву близ руин лагеря.

Он подполз к мальчику и замер, не прикасаясь к нему. Волосы и брови сгорели дотла, на правой скуле обнажилась кость. Правого глаза не было. От одежды остался пепел и обугленные лохмотья.

— Мью? — беспомощно позвал Эрик. Хотелось подхватить ребенка на руки, но он знал, какую боль это причинит. — Мью?

Ответа не было. Даниэль был мертв.

Сзади послышался какой-то шум. Аланна схватила Блор обеими руками за волосы и била головой об пол, пока Роберт ее не оттащил. После третьего удара библиотекарша уже не кричала. Она так и осталась лежать в луже крови.

Эрик задержал дыхание. Аланна выпрямилась и оттолкнула Роберта.

— Давай же! — Лицо ее было искажено яростью, руки сжались в кулаки.

Полупрозрачная душа Блор поднялась от тела и набросилась на Аланну, растопырив руки, но прежде чем она смогла напасть, между живой и мертвой женщинами появился другой дандо. Флогис, огромный и могучий, схватил маленькую душу Блор и разорвал на части, которые тут же вспыхнули и исчезли.

Аланну это вмешательство лишь разозлило. Она посмотрела на Флогиса и лишь постепенно поняла, что произошло. Роберт хотел ее обнять, но она оттолкнула его руки и убежала прочь.

Эрик посмотрел ей вслед, потом перевел взгляд на брата и наконец снова склонился над Даниэлем. Было ли это похоже на то, что испытывал Роберт, склоняясь над убитым Скоттом? Он поднял кулаки и обрушил их на каменный пол.

— Господи! О Господи!

Роберт подошел, опустился на колени и обнял его. Флогис исчез. Они остались вдвоем в темноте и долго плакали.

Одетый только в просторные штаны из мягкой белой кожи, Роберт медленно выполнял движения Ганкаку-ката; на влажной от пота коже играли красноватые отблески жаровен, стоящих по обе стороны от изваяния Таэдры.

Аланна двигалась рядом с ним, словно тень. Ей еще недоставало уверенности, но это должно было прийти со временем. Она училась быстро. Гибель Блор изменила ее: в гневе Аланна преступила свой кодекс и убила и вот теперь в перерывах между уроками снова и снова мысленно проигрывала всю сцену. Роберт знал, что ей еще долго будет от этого не избавиться.