Константин Храбрых - Маска Смерти. Книга 1. Часть 1. Печать Змеи

Гном быстро вписал все данные и, откопав в недрах ящика стола большой ключ, поволок меня за собой. В коридоре, пока мы с ним общались, скопилась довольно — таки приличная очередь, при виде гнома разразившаяся гневными выкриками. Особенно старались дворяне, богаче всех одетые.

Гном на секунду остановился и, улыбнувшись, сказал с таким серьезным видом, что я аж вздрогнул:

— Уважаемые, прошу простить, но время моего рабочего дня уже полчаса как вышло и то, что я нахожусь тут и рассаживаю по комнатам новых жильцов, это нонсенс, который не оплачивается. — От его улыбки вздрогнули все присутствующие, а я к стыду своему понял, что мне ее еще не скоро удастся повторить. — И если хоть один из вас еще меня попытается задержать, то ночевать вам придется в ближайших к общежитию кустах, ибо я спущу домовых, чтоб потом полюбоваться, что от вас потом останется. А сейчас извиняюсь, но мне нужно вселить данного молодого человека, и только после этого я приду. Не дай бог что случится…

От последней фразы новоселы смерили меня ненавидящим взглядом и принялись знакомиться друг с другом.

Чердак был именно таким, каким должен быть чердак, — большим, пыльным и заваленным всяким хламом и рухлядью. О том, что его периодически использовали в качестве человеческого общежития, говорила ванная комната с проржавевшей ванной и потемневшим от времени унитазом. О таких говорят — там завелась своя микрожизнь. В углу было нечто похожее на полуразрушенную кухню.

— Прибраться, покрасить, и жить можно!

— Согласен, труда придется приложить немало, — я кивнул. — Ключ можно?

— А-а, да, конечно, — гном протянул мне ключ. — Сейчас направлю домовых, сделают в лучшем виде. А пока прогуляйтесь по городу, неделя праздников раз в году, тем более у адептов таких дней еще года четыре не будет.

Гном, сбагрив мне захламленный чердак, срулил. В чем-то его можно понять. Ему надо расселять толпу народа, а тут я. Как я понял из бумаг, что мне дали с собой, я стал стипендиатом из-за того, что не оплачивал заранее поступление, а стал сдавать экзамен. Забронированные комнаты общежития как раз и рассчитаны на тех, кто оплатил обучение звонкой монетой. Стипендиату придется ежемесячно подтверждать то, что он имеет право учиться и проживать за счет академии. Правда, ему еще придется отработать пятилетний контракт, но многие перед выпуском, если верить брошюре, выкупают свои пять лет за время подработок на стороне.

Смахнув пыль со стойки-вешалки, я повесил на нее сумку и плащ. Камзол я аккуратно повесил поверх.

В следующий миг я шагнул на шестой слой мироздания.

Время застыло.

А теперь можно и поработать. Сняв с пояса лезвие косы, я призвал костяное древко. Посмотрим, хорошо ли я усвоил уроки деда.

От меня во все стороны рванули сгустки тьмы, быстро заполнив все пространство.

Взмах косы.

Все, что было на чердаке, не находившееся в соприкосновении или частью здания, рассыпалось невесомой пылью, которая тут же просочилась сквозь щели под пол. После чего сгустки тьмы тонким слоем облепили пол, стены и потолок крыши.

Взмах косы, три оборота вокруг своей оси против часовой стрелки.

С каждым оборотом все вокруг менялось с неузнаваемостью.

Медленным шагом я подошел к сантехнике и превратил ее в пыль. После чего то же самое сделал с некогда кухней. Если некогда живое можно вернуть к началу, то с металлами и камнем это удается далеко не всегда. Ломать — не строить. Ломать легче…

Я скачком вернулся в реальный мир с шестого слоя.

В нос тут же ударил запах свежего дерева. Легкий аромат смолы, еще не успевшей приобрести твердость камня.

Появление бригады домовых не прошло мной незамеченным. Не заметишь их, как же! Стоит двенадцать лохматых микрогномиков с раскрытыми ртами.

— Добро пожаловать.

Реакция домовых была естественной… групповой обморок.

Выбрав из них самого старого, — скорее всего бригадир, я привел его в сознание. Сначала он попытался вырваться и убежать, потом снова вырваться и укусить за палец.

— Вас вроде послали работать, а не панику поднимать? — я поставил домового на пол.

Тот, почувствовав под собой пол, упал на колени и принялся отбивать поклон, словно гвозди головой забивать и приговаривать:

— Смилуйся! Бах! Не забирай! Бах! Не оставляй деток сиротами! Бум-м-м!

— Если успокоишься и прекратишь шуметь, я подумаю.

Итак, с домовым довольно быстро нашли общий язык. Домовые не люди, они видят нас на любом слое, но у них четкие правил, свои догмы и уставы. Выяснив, что я от него хочу, и, узнав, что я студент, а не работающий «проводник», он пинками поднял своих и, раздавая затрещины, стал контролировать работы.