Михаил Ежов - Время камней

— Тебе сказал об этом казантарец? — скептически спросил Нармин.

— У меня есть доказательство!

— Какое?

Сафир достал из кармана сложенный листок и протянул Армаоку. Тот быстро пробежал его глазами.

— Ты уверен, что это не подделка?

— Вполне.

— Почему?

Сафир промолчал. Он не мог сказать, что во многом поверить в виновность Камаэля его вынудили сны, в которых он видел смерть своих родителей. Нармин наверняка сказал бы, что это всего лишь мороки, которые насылал на Сафира Дьяк. Возможно, так оно и было, но Сафир не сомневался в подлинности документа — он хорошо знал и почерк императора, и оттиск государственной печати, который видел не раз. Кроме того, сны были так реалистичны, что не поверить в них он не мог. Тем не менее Сафир понимал, что это слабые доводы для скептически настроенного Нармина, и не хотел попусту спорить.

— Я совершу возмездие любой ценой, — сказал он, глядя в сторону. — Кровь моих родителей взывает к отмщению, и я не могу пренебречь долгом. Ты знаешь это не хуже меня!

— Я давал клятву верности императору, — проговорил Нармин, подумав, — и ты тоже. Но ты забыл о ней, ослепленный жаждой мести. Теперь, когда прошло время, не кажется ли тебе, что все эти рассказы о смерти твоих родителей на самом деле могут быть выдумками казантарца, который старается заставить тебя плясать под свою дудку. Не пора ли опомниться, друг?

Сафир отрицательно покачал головой.

— Ты верно сказал, что я поклялся в верности императору. Но у меня есть и другой долг, — ответил он, — не менее священный. На его стороне традиции и весь уклад нашей жизни.

— Ты имеешь в виду месть?

Сафир мрачно кивнул:

— Души отца и матери будут взывать ко мне после моей смерти, понося за то, что я оставил их убийцу без возмездия.

— Да, и здесь ты прав, — согласился Нармин, — но ты ведь хочешь поднять руку на императора сам, не пользуясь чужими… услугами. Это прямое нарушение клятвы верности.

— А ты предлагаешь нанять убийц?

— Я не могу предлагать тебе этого. Я верен присяге.

— Послушай, — Сафир взглянул прямо в лицо Нармина, — даже если его убьют по моему приказу, клятва будет нарушена. Эта уловка ничего не будет стоить, когда мне придется держать ответ перед богами. Ты и сам это знаешь.

Нармин кивнул, с удивлением обнаружив, что постепенно обретает способность двигаться.

— Поэтому, — продолжал Сафир, — я убью его сам. Нет смысла отказывать себе в этом удовольствии.

— Но я не могу позволить тебе! — Нармин покачал головой.

— Собираешься мне помешать? — Сафир был удивлен. — Но ты в плену.

— Так же, как ты.

— Отнюдь. Вот мой меч, — Сафир дотронулся до эфеса. — А где твой клинок?

— И все же это мой долг, — Нармин посмотрел в глаза Сафиру. Тот невольно вздрогнул, потом усмехнулся через силу.

— Ничего у тебя не выйдет, друг, — проговорил он тихо. — Радуйся, что остался жив, и наслаждайся жизнью.

— Я найду способ, — отчеканил Нармин.

— Наша дружба для тебя ничего не значит?

— Ты клятвопреступник.

— Пока нет.

— В своем сердце — уже да.

— Не тебе судить мое сердце! — Сафир вспыхнул, и его рука непроизвольно сжала эфес.

Заметив это, Нармин криво усмехнулся.

— Собираешься убить безоружного, лорд Маград? Неплохое начало.

Сафир опустил руку.

— В этом нет нужды, лорд Армаок, — возразил он негромко. — Но помни, что ты не сможешь помешать мне. Я сказал!

— А я услышал, — отозвался Нармин.

Сафир повернулся и пошел прочь. Нармин проводил его задумчивым взглядом. Он понимал, что его друг не остановится и сделает все, чтобы убить императора. Его личный долг оказался для него важнее государственного, выше которого, казалось Нармину, нет ничего. И вот теперь Сафир собирался нарушить клятву из-за россказней врагов Урдисабана. Нармин не понимал, как его друг мог быть так слеп и не видеть, что его используют. Даже если обвинительный акт был подлинным, все равно казантарец манипулировал Сафиром.

Через минуту в комнату вошел Дьяк в сопровождении двух телохранителей. Он сделал им знак поднять Нармина, и те подхватили пленника под руки.

— Думаю, вы заметили, что к вам отчасти вернулась подвижность, — заметил Дьяк. — Не обольщайтесь: я просто ослабил чары. Если не будете делать глупости, я сниму их вовсе.

— Сделайте одолжение, — отозвался Нармин, повисший между дюжими стражниками, словно куль картошки.

— Не пытайтесь бежать, мои люди обучены куда лучше вас, — предупредил Дьяк. Он сделал едва заметный пасс, и Нармин почувствовал, что обрел возможность снова управлять своим телом. — Я выделю вам комнату, и вы не будете испытывать ни в чем нужды. Но ваши передвижения по замку придется ограничить.