Д. Касталанетта: Принцесса Торитель

— Кх, мы так рады, что ты так изменила нашу жизнь, — продолжил он. — И хоть сегодня мы расстаёмся с тобой, но, кто знает, может мы увидимся вновь?

— Может, — тихонько сказала принцесса.

— Ваше Высочество, — прервал их голос.

Торитель обернулась, перед ней стояли братья Муник.

— Если вы позволите, — обратился младший Муни к королю, — мы бы тоже хотели попрощаться с принцессой.

— Ну да, конечно, — поспешила ответить за него королева, и они отошли на некоторое расстояние.

Муни Муник очень быстро поцеловал Торитель на прощание руку и также поспешно удалился. Мани присел на одно колено, взял руку принцессы в свою, прикоснулся к ней губами и очень долго не отпускал. Потом он встал и, всё ещё не выпуская руки, шепотом произнёс:

— Прощайте, моя принцесса.

— Прощай, — так же тихо ответила она.

И больше они не сказали друг другу ни слова, потому что что же ещё можно было сказать? Они стояли и молча смотрели друг на друга, пока, наконец, откуда-то издалека не донесся голос Рродерика: «Нам пора».

Торитель ещё раз помахала всем рукой, — при этом королева Мирва не удержалась и бросилась к ней в объятья, так что королю Попину пришлось её оттаскивать — зашла внутрь ракеты, и Рродерик закрыл за ними люк.

Путь домой всегда короче, чем дорога из него. Торитель не успела заметить, как они уже оказались на Земле.

— Ну вот, Торитель, мы и прилетели, — сказал Рродерик, — надеюсь, что мы ещё увидимся с тобой.

— Ну конечно, Рродерик! — ответила Торитель, но они оба знали, что больше никогда не встретятся.

Рродерик открыл люк, и Торитель ступила на Землю. Выйдя из корабля, она обернулась, чтобы помахать Рродерику на прощанье, но ракеты уже не было. «Я опять не заметила», — подумала она, тяжело вздохнула и пошла по тропинке, ведущей к дому. А Рродерик в это же самое время горько плакал на удалявшемся от Земли корабле — слишком тяжело ему было расставаться с принцессой!

Так и закончилось путешествие принцессы Торитель к той заветной звезде, откуда она была родом, но которая не была для неё домом, и которая каждую ночь так маняще сияла у неё над головой.