Евгений Щепетнов: Путь к цели

В любом случае Андрей не собирался задерживаться в Славии — у него буквально земля горела под ногами, после того, как он навёл террор среди Исчадий, занявшись тем, что умел лучше всего — убивать. Его захватили, заставили выступать на Круге, где убивали тех, кто хранил приверженность Светлому Богу, а также различных преступников всех мастей, которые не сумели откупиться от власти.

Андрей выжил на Круге, снова попал в застенки Исчадий, освободился, убил всех тех врагов, кто оказался рядом и сбежал, вместе со своим другом Фёдором.

К столице он прилетел на драконихе — матери Шанди, громадной драконихе Гаре, которая, оставив дочь на попечение Андрея, улетела по своим делам — тем более, что фактически Андрей снял с неё громадный груз ответственности — уже сто лет дракониха кормила свою покалеченную людьми дочь, отсиживающуюся в тёмной пещере.

Теперь Андрей был Шанди за мать — впрочем, та это никак не признавала, и считала Андрея, и весь род людской недалёкими, глуповатыми существами — особенно по сравнению с драконами — мудрой, великой и долгоживущей расой. Впрочем — Андрей до сих пор не знал — а сколько же он сам может прожить? Его раны заживали за считанные минуты, или часы, его скорость, в сравнении со скоростью людей была выше в несколько раз, если не в несколько десятков раз. Он был сильнее обычного человека в разы.

Сколько живут оборотни? Андрей этого не знал, тем более, что на Земле эти самые оборотни считались персонажами вымышленными, сказочными и он не интересовался вопросами их метаболизма и сроками жизни. Итак, теперь оставалось найти Фёдора в большом городе, и отправиться дальше, к границам Славии.

— Чего это за тебя взяли пять медяков, а за меня медяк? — недовольно буркнула Шанди, чёрная кошка, она же дракон, потягиваясь на плече Андрея — я считаю, что это несправедливо! Я стою дороже тебя! Люди вообще не умеют правильно оценивать объекты и ситуации. Посмотри, как я прекрасна — а от тебя пахнет потом. Ты когда последний раз мылся?

— А сама-то? — фыркнул Андрей — ты-то когда мылась? Постеснялась бы уж! Сто лет просидела в грязной дыре, а ещё рожи корчишь! Вообще — непонятно, как ты не сделалась идиоткой, сидя в тёмной пещере и не получая никакой информации. Любой человек бы свихнулся от такой жизни — жрать, да гадить, жрать, да гадить — и так сто лет. Кстати — может потому ты и такая придурковатая? Всё время несёшь всякую чушь. Может ты свихнулась?

Шанди зашипела, и выпустила когти, проткнувшие одежду и впившиеся в плечо Андрею. Тот поморщился, и негромко сказал:

— Если ты ещё раз сделаешь что-то подобное, то я тебя кину куда подальше! Ты поняла?

«Кошка» зашипела, и ещё глубже впилась в плечо человека, не признавая его главенство над собой, и тогда он схватил Шанди поперёк туловища, оторвал от себя и так метнул её через всю улицу, что она, пролетев метров пятнадцать по воздуху, завершив красивую дугу, плюхнулась в мусорный бачок возле какого-то трактира. Вдобавок ко всему вышедшая из трактира служанка выплеснула в бак ведро помоев и страдалица в кошачьем обличье вмиг оказалась покрыта слоем жирной воды, смытой с тарелок и кусочками объедков, равномерно расползшихся по баку.

Андрей усмехнулся и прибавил шаг, постаравшись убежать подальше от места предполагаемого выплеска гнева разъярённого дракончика. И тот не заставил себя ждать — дикий кошачий вопль, наверное, слышали от городских ворот, а выскочившая из бачка фурия с горящими глазами торчащими усами и оскаленными белыми зубами напоминала настоящего демона — отчего служанка чуть не упала в обморок и долго материлась на это кошачье отродье, размножившееся так, что людям житья нет никакого. Потом этот демон кошачьего рода припустил по улице за одиноким, быстро шагавшим путником, задрав хвост и шипя по дороге так, как будто это была не милая кошечка, а клубок ядовитых змей. Это, конечно, было не так — ядовитые змеи в этот момент не сравнились бы по злобе и ярости с «милой кошечкой» — столько ругани Андрей не слыхал очень давно, и потому рассердился ещё пуще, заявив, что если её поганый ротик не закроется, она никогда больше не будет восседать на его плече как важная персона, а будет или тащиться за ним следом, сбивая свои нежные лапы, или же поедет в мешке, как крыса. И если она и в дальнейшем хочет, чтобы он имел с ней дело, то пусть учится вести себя пристойно, не царапать его, не кусать, не обзывать… и вообще — перечень того, что ей делать нельзя, он озвучит позже. Потому что перечисление всего занимает слишком много времени, а им надо устроиться в гостиницу, а прежде — пообедать. Кроме того, он не пустит на своё чистое плечо какую-то помоечную кошку, от которой воняет, как из мусорного бачка.