Владимир Наумов - Души потемки

Вечер не принес долгожданной прохлады. Я пропотел, устал и готов был послать все к черту. Джошуа шел, как заведенный. Полная противоположность мне. Вершины приближающихся гор закат «облил» вишневым вареньем. Щемящее чувство одиночества накатило с такой силой, что хотелось завыть.

Сколько можно бежать? И куда? От реальности, от себя, от любви? Словно загнанный зверь я искал нору, в которую можно было бы забиться. Спрятаться, отсидеться. Бывают моменты в жизни, когда нужно сжать зубы и перетерпеть — советовал дед Серега — и все образуется. Впервые я ему не поверил.

Сердобольный кузнец, из богатого села, с мрачным названием Угрюмый Лог, приютил Клайва с Дрень-Брень на сеновале. В дом не пригласил, сославшись на многочисленное семейство. Да и сами друзья не решились бы проситься в том виде, в каком они пребывали. Грязные, оборванные, исхудавшие… Лешачок тяжело перенес заключение, и даже вновь оказавшись на свободе, оставался подавленным. Клайв с жалостью взглянул на товарища, безразлично жующего сухую лепешку, и мысленно пообещал обязательно набить морду этой крысе, Велесу. Сидя в темнице, он под завязку наслушался историй о похождениях их бывшего спутника.

— Что будем делать дальше? — попытался расшевелить лешачка Клайв. — Куда направимся?

Дрень-Брень безразлично пожал плечами, мол, все равно. Он мало походил на того задорного сорванца, которого снарядила в путь Жалейка. Казематы Лучезарных подорвали его дух. И тело.

Несколькими минутами спустя, отряхнув с ладоней крошки, лешачок свернулся калачиком и затих. Клайв уже решил, что он задремал: «Вымотался, бедняга».

— Тимофею мы, кажется, больше не нужны. Лучезарным тоже…

— Какому Тимофею? Велесу что ли?.. А Ласка, а Ивушка, Улла?

— Оно конечно… Только вот возвращаться с пустыми руками…

— Что-нибудь придумаем. Обязательно. Сначала нужно помочь дриадам, а позже… — Клайв угрожающе оскалился, — я найду этого придурка и сверну ему шею.

Еще один горестный вздох был ему ответом.

На утро друзья расспросили у кузнеца дорогу к портовому городу, поблагодарили за ночлег и пустились в путь. Все попытки Клайва расшевелить лешачка терпели неудачу. К обеду они вышли на оживленный тракт. Немного погодя Клайв поймал себя на мысли, что ищет на лицах встречных путников следы паники или беспокойства. Но их не было! Будто и не шла поблизости война. Будто и не вторглись орды нечисти на земли Лучезарных. Все спешили по своим делам. На первый взгляд никому дела не было до Чужака. В конце концов, даже Дрень-Брень обратил на это внимание.

— Может это все ложь, что говорят о Велесе? — с надеждой спросил он, оглядываясь на крестьянскую подводу.

— Видимо, на рынок едут. И ребятишки с ними. Ты бы взял с собой детей, если бы было опасно?

Клайв отрицательно покачал головой. Как ни старался он отбросить навязчивую мысль, и все же и у него тоже начали закрадываться сомнения.

На постоялом дворе Клайв подрядился на разгрузку бочек с солониной. За это хозяин выделил им комнатенку с двумя топчанами и умывальником. Его пожилой, потрепанной временем и невзгодами, матери пришелся по душе сноровистый лешачок. В чулане она подыскала кое-что из поношенных вещей, и друзья по неволе смогли приобрести более-менее приличный вид. А узнав, что им пришлось не сладко от рук Лучезарных, то и вовсе пригласила их на ужин.

К приходу Клайва Дрень-Брень нагрел воду, и они попеременно с удовольствием вымылись. Ужинать спустились в общую залу. Кое-кто из присутствующих покосился на лешачка, но Клайв одним видом отбил у них всякое желание цепляться к нему. Да и старая хозяйка цыкнула на недовольных. Привлекший всеобщее внимание Дрень-Брень стушевался и попытался забиться в самый темный уголок.

— … это еще что вот кум мне рассказывал, что на прошлой неделе призрака видел.

Клайв с Дрень-Брень переглянулись. Лешачок даже перестал уплетать горячую похлебку из овощей.

— Врет, небось…

Незаметно отыскав глазами спорящих, Клайв так и сяк прикидывал в голове услышанное. Между тем компания, по виду из зажиточных крестьян, принялась бурно обсуждать новость.

— Точно вам говорю.

— Спьяну, поди, померещилось. Все известно, что он у тебя любитель окунуть нос в кружку.