Алексей Мишуков: Цветок Грина

- И без приятной компании, - невесело усмехнулась Вакхара.

- До асабрийского королевства десять дней пути не меньше, - проговорил Эрду. - Так что про ванну и завтрак в постель можете забыть.

- Замолчи! Десять дней ничто по сравнению с твоей участью! - злобно прошипела Вакхара. - Твое мнение не спрашивали.

Вечером следующего дня караван остановился у широкого входа в пещеру. Гардемийца вытащили из повозки и, подгоняя ударами хлыста, повели вглубь подземелья. Долгое время дорога пролегала по просторному тоннелю с десятками ответвлений по сторонам. Вокруг было беспросветно темно. Несмотря на все усилия гардемиец не смог разглядеть даже кончик собственного носа. Единственным и, пожалуй, самым действенным ориентиром в такой ситуации служила цепь, за которую дергали стражники, когда он начинал отставать. Топот десятков ног и бряцанье кандалов во сто крат усиливались беспорядочным эхом, которое отскакивая от стен, уносилось в мрачные глубины амортовых владений. Спустя несколько минут, отряд свернул в один из узких проходов, и двигаться стало еще труднее, поскольку на измученного странника со всех сторон надвинулись стены и потолок о которые он то и дело начал спотыкаться.

- Оторвать бы тебе голову прямо здес-с-сь! - зло прошипел идущий позади стражник.

- Оторвеш-ш-шь и с-с-своей лиш-ш-шишс-с-ся, - ответил ему другой голос из темноты спереди. - Шейджа лично хочет видеть этого недомерка, так что твоя жизнь сейчас дешевле, чем его.

"Какая честь!", - усмехнулся про себя Эрду. "Верховная самка амортов желает допросить меня лично. Интересно, за какие заслуги?"

Отряд миновал множество тоннелей и лестниц, после чего оказался в просторной пещере. Странник понял это по изменившемуся эху и легкому сквозняку. Ко всему прочему стало очевидно, что теперь они двигаются по кругу, все глубже и глубже спускаясь в недра подземелья.

Миновав с десяток кругов, гардемиец сумел рассмотреть множество крохотных огоньков, поблескивающих далеко внизу, а затем, когда они спустились еще ниже, среди прочего шума стали различимы отдаленные звуки ударов кирки о камень. Огни, что издали он принял за светлячков, на самом деле оказались свечками на касках рабов из числа пленников. Большинство из них являлись людьми, но изредка на глаза попадались и гальмитлы с эфалами.

Спустившись на дно подземелья, аморты повели гардемийца мимо строительных лесов, на которых трудились полуживые невольники. У них были изможденные серые лица с потухшими как у мертвецов глазами, истощенные до костей тела и искромсанные до мяса спины. Раз за разом они вонзали кирки в грубый камень, который другие рабы сгружали лопатами в тележки и затем увозили. Потерянные души; призрачное царство смирившихся со своей участью одиночек, чей разум привязан к действительности только свистящими ударами хлыста.

- Очень с-с-скоро с-с-станешь как они, - с издевкой прошипел один из стражников.

Неподалеку от места проведения работ располагались темницы, в которых проживали невольники. Остановившись рядом с одной из таких, со странника сняли кандалы и затолкали внутрь со словами: - Это теперь твой дом. Добро пожаловать.

Железная дверь за спиной, громко заскрежетав, захлопнулась, оставив гардемийца наедине с тяжкими мыслями. Только сейчас он решился разжать кулак, где все это время хранил кусочек небесного камня, который перед расставанием подарил ему староста Иджун. На ощупь, отыскав стену, Эрду написал одно единственное слово: "Недален".

Сора встречала первый день мая. В безоблачном небе царила девственно чистая синева; утренняя прохлада не торопилась уступать место жаре, а воздух пронизывала та неповторимая свежесть, что сулит начало нового дня и наполняет жизнью просыпающиеся окрестности.

Долина реки Южанки утопала в ярких лучах восходящего солнца. Ее водную гладь слегка тревожило восточное течение, отражая на поверхности золотистые блики, что обычно просыпаются на рассвете, подмигивая забредшим на берег романтикам.

На северном берегу, зеленея пышными кронами, раскинулась яблоневая роща, рядом с которой на узкой полоске песчаного пляжа валялась наспех брошенная одежда. Ни мимолетного ветерка, ни заблудшего облачка; идиллию природных звучаний нарушали лишь раздававшиеся в окрестностях крики и заливистый смех: в речке шумно барахталась парочка молодых людей.

Неподалеку от берега возвышалось почти отвесное взгорье, на вершине которого виднелся участок с домом, окруженный рощицей лиственных деревьев.