Маргарет Уэйс - Шадамер и всякие небылицы

— Но он же умер не от того, что было во флаконе, так ведь? — спросила Алиса.

Командир гарнизона усмехнулся.

— Тебе отлично известно, как он умер, ведьма.

— Думаю, да. Он умер от удара кинжалом в сердце, — сказала Алиса. — Если вы взглянете на наше оружие, то убедитесь, что им нельзя нанести такую рану.

Шадамер молчал — должно быть, корил себя за то, что оставил своего друга на смерть.

— От такого орудия несложно избавиться, — пренебрежительно отозвался капитан. — А у меня есть свидетель.

— Еще бы у тебя его не было, — пробормотал Шадамер.

Капитан положил ладонь на рукоятку украшенного драгоценными камнями меча.

— Один дворф. Мы нашли его рядом с телом, поэтому сначала даже решили, что убийца — он. Но потом он сказал нам, что видел, как вы двое выходили из этого дома, и слышал, как вы говорили об убийстве, которое только что совершили.

— Именно так мы и поступили, — кивнул Шадамер. — Мы кричали об этом на каждом углу. Мы хотели, чтобы всем в городе, до последней собаки, непременно стало известно, что мы убили человека. Нет, беру свои слова обратно. На самом деле мы пели. У моей спутницы чудесное сопрано, а у меня…

— Заткните его, — рявкнул капитан. — Не так уж и важно, кто убил преподобного брата. Может быть, вы с дворфом заодно. Его мы тоже упекли в тюрьму. В конце концов я все равно узнаю правду. Обожаю допрашивать.

Ухмыляясь, капитан сделал короткий жест большим пальцем. Стражник, который держал Шадамера, влепил ему такую затрещину, что рана у него над бровью снова открылась и из нее хлынула кровь.

— Ну вот, господин мой, — вполголоса проговорила Алиса, когда стражник повел их прочь, — нас только что арестовал за убийство убийца. И как мы будем выпутываться из этой передряги?

— Из прошлой передряги нас вытащил я, милая, — сказал Шадамер, ухмыляясь окровавленными губами. — Теперь твой черед.

Тюремные камеры располагались под штабом гарнизона, массивным каменным строением, окруженным высокими стенами, внутри которых находились казармы, стойла для лошадей, здание штаба и учебный плац. Освещенная факелами, трещавшими в железных подставках, подземная тюрьма вмещала также и «камеры для допросов», в изобилии оснащенные самыми разнообразными пыточными инструментами, а в соседнем помещении располагался морг.

— Весьма предусмотрительно, — похвалил Шадамер. В тесной холодной комнатушке на каменной плите покоилось тело брата Юльена. Его еще не обмыли. На нем до сих пор было коричневое одеяние, в котором его убили. Крови почти не было, с профессиональным интересом отметила Алиса. Рана, в точности такая, как описал Шадамер — небольшая, проникающая в самое сердце, — не могла вызвать сильное кровотечение. Лицо Юльена заливала восковая бледность, губы и ногти на руках уже начали синеть. Широко раскрытые глаза смотрели в потолок. На лице застыло выражение смертельного ужаса.

— Остановитесь! — приказал Шадамер, когда его проводили мимо морга.

В голосе Шадамера было что-то такое, что стражники по его команде остановились не раздумывая. Он отошел от них и встал, впившись взглядом в тело друга.

— Прости, Юльен, это я во всем виноват, — тихо проговорил Шадамер. — Прости меня. — Затем добавил великодушно: — Отлично, господа. Можете продолжать.

Сообразив, что они только что подчинились приказу пленника, стражники принялись виновато оглядываться по сторонам — не заметил ли капитан, — затем быстро схватили Шадамера и погнали его прочь.

Камеры располагались по обеим сторонам длинного и узкого темного коридора. На вбитом в стену крюке висели массивные железные ключи. Капитан снял связку с крюка и взял из подставки факел, чтобы осветить дорогу.

— В камеру в конце коридора, — приказал он.

В коридоре какой-то крестьянин большой метлой выметал из одной камеры груду вонючей соломы. Зловоние стояло невыносимое.

Все остальные камеры пустовали. В тюрьме царила зловещая тишина. Кроме журчания воды, Алиса не слышала ни звука. Она принялась гадать, что это такое, когда пол внезапно ушел у нее из-под ног.

Алиса в смятении вскрикнула. Потеряв равновесие, она балансировала на краю зияющей пропасти, до смерти перепуганная, что упадет. Стражники позволили ей так покачаться, потом вытащили обратно, грубо хохоча над ее испугом. Внизу, черный и вздутый, несся стремительный поток. Сточные воды, судя по запаху. Мимо нее пробрел крестьянин, высыпал в канаву охапку мусора, которую тащил. Потом потянул за веревку, свисавшую с потолка, и Алиса увидела, что веревка привязана к деревянной двери в полу. Дверь открылась.