Мерседес Лэки - Из Глубины

Ален так и не узнал, сколько разбойников погибло мгновенно, а сколько оказалось во власти волн, ибо маленькие пловцы снова расступились, уступая место пловцу-великану, который стремительно понес его прочь.

Там еще остались некоторые, цепляющиеся за обломки своих плавучих деревьев, но сегодня ночью я буду охотиться, Ходячий, — с мрачным удовлетворением объявил голос в его мыслях. — Когда ты окажешься в безопасности, я вернусь и славно попирую… смотри, не забудь своей клятвы.

Никогда, — горячо поклялся он и содрогнулся, ощутив довольство великана.

Нам пора. Я голоден. Чем раньше Прыгуны вынесут тебя па берег, тем скорее я смогу насытиться.

И снова исполинская тута поднялась над водой и помчала его вперед — в каком направлении? Он не мог определить. Он лишь цеплялся за своего спасителя из последних сил — продрогший, измученный, дрожащий, терзаемый мучительной болью в каждой клеточке своего тела и надеющийся, что это существо, только что рассуждавшее о том, как станет есть людей, довезет его до дома.

И все же, и все же…

Ален боялся его — но то было скорее уважение, чем страх.

Поговори со мной, Ходячий. Расскажи мне о своей жизни. Я ни разу не встречал Ходячего, способного разговаривать в моих мыслях, а я прожил долго… очень долго…

Всю эту нескончаемо длинную ночь, на протяжении всего странного путешествия, Ален разговаривал с неведомым существом, несшим его вперед. Оно было знакомо с людскими обычаями, но Герольды и их Спутники оказались ему в новинку и приводили его в восторг. А Ален вдруг понял, что если бы не его Дар, который он и за Дар то не считал, не умение мысленно говорить с животными, его бы сейчас не было в живых; загадочное существо могло слышать сильные мысли других, но неотчетливо. Один лишь Ален оказался способным разговаривать с ним — с ним и с теми, кого оно называло Блестящими Прыгунами.

Мало-помалу уважение совершенно вытеснило весь страх.

Хотя Ален не забыл, чем его спаситель намеревался заняться по возвращении к обломкам кораблей. Им овладел полный разлад: с одной стороны, эти люди были повинны в убийствах, грабежах, бесчинствах, и, попади они в руки Стражи, им точно не сносить бы головы. Но после нескончаемых мгновений ужаса, отчаянной борьбы за жизнь с водной стихией окончить жизнь в пасти озерного чудища…

Они получат то, что заслужили. Возможно, они утонут до моего возвращения, но, утонувшие или живые, они славно мне послужат. Не тебе и не мне требовать с них ответа за их деяния. Я лишь послужу орудием возмездия.

На это Алену возразить было нечего; в конце концов, подобная участь была не хуже, чем тюрьма, суд, а в конце концов — веревка или топор палача…

Однако близится рассвет, а с ним и берег, — продолжало существо. — Ни один Ходячий до сих пор не видел меня и не увидит — по меньшей мере, те, кого я оставлял в живых. Я отправляюсь на охоту; Прыгуны отнесут тебя к твоим друзьям. — В его мысленном голосе послышалась улыбка. — Когда я покину тебя, пошли зов своему Белому Брату, чтобы он перестал горевать. Его плач даже сейчас терзает мое сердце.

Существо замедлило ход, потом остановилось и медленно ушло под воду, и Ален снова очутился на плаву. Миг спустя существа уже не было — вероятно, под водой оно плавало быстрее, чем над водой, и держалось на поверхности только ради него. После долгого пребывания в мокрой одежде на пронизывающем ветру вода казалась теплой; вскоре Блестящие Прыгуны окружили его, подхватили под руки.

Убери свои плавники из мертвой шкуры, в которую ты облачился, чтобы мы могли ухватиться за нее и тянуть тебя вперед, — сказал один.

Не сразу, но он сообразил: они просят его втянуть руки в рукава, чтобы они смогли взять их концы в зубы. Он подчинился, и вскоре двое из них тащили его за собой, а остальные плыли вокруг, время от времени выпрыгивая в воздух — по-видимому, просто от избытка чувств. Памятуя слова Владыки Глубин, Ален начал мысленно звать Ведалию. И в тот самый миг, когда темное небо окрасила заря, а вода отразила ее тусклым серебром, он уловил отклик своего Спутника.

То, что происходило между ними, было слишком глубоко, чтобы выразить это словами, и Ален был рад, что его тянут, ибо плыть и плакать одновременно он не смог бы.

А когда на горизонте показалось солнце, то стало ясно, что Прыгунам не придется везти его до самого берега: навстречу им плыли лодки, и хотя Ведалия ни в одну из них не поместился бы, на носу самой первой стоял Стед в своей белой униформе, сияющей в рассветных лучах.