Дэвид Вебер - Паутина обмана

— Мне это известно, — холодно ответила Йалит. — Я наслышана о его претензиях на воду и пастбища, и, честно говоря, меня от них уже тошнит. Хартия Калатхи недвусмысленно дарует нам контроль над рекой, поскольку она протекает по нашей территории. И что мы с ней делаем, касается нас, но никак не его. А если он хочет сделать доступной для себя большую, чем сейчас, часть нашей воды, пусть, в свою очередь, пойдет на некоторые уступки.

Каэрита кивнула — в знак понимания, не согласия; хотя она сомневалась, что Йалит почувствовала разницу. Учитывая, какое количество воды падало с неба на протяжении последних недель, спор между Калатхой и самым влиятельным местным аристократом из-за прав на воду казался смехотворным. Каэрита, однако, первые годы своей жизни провела среди крестьян и прекрасно понимала, как отчаянно может обостриться эта проблема, когда сырая весна сменится жарким, сухим летом. С другой стороны, вполне возможно — и даже весьма вероятно, — что спор из-за воды был проявлением другой, гораздо глубже укоренившейся вражды.

— Из докладов, представленных управляющим Телиана, — заговорила Каэрита после небольшой паузы, — кажется очевидным, что Тризу оспаривает честность и недвусмысленность вашего права на реку. Очевидно, он рассчитывает привести какие-то веские аргументы, когда попытается убедить суд решить дело в его пользу. Я не утверждаю, что у него и в самом деле есть такие неоспоримые аргументы; просто, по-видимому, он верит в это.

Йалит презрительно фыркнула, но не произнесла ни слова.

— Если быть честной, — продолжала Каэрита, — в данный момент меня больше интересуют «уступки», о которых вы только что говорили. Тризу жалуется Телиану, что «девы войны» настроены враждебно и отвергают все его усилия решить спор мирным путем. Насколько я знаю, он не приводит никаких конкретных примеров этой враждебности и конфронтации. Как вам кажется, может, дело в уступках, которых вы добиваетесь от него?

— Враждебность? — проворчала Йалит. — Да, по отношению к нему я буду вести себя враждебно! Достаточно мы были умеренны и благоразумны, имея дело с таким тупоумным, жадным, упрямым, самоуверенным молодым идиотом!

Вопреки собственному желанию, Каэрита не смогла сдержать улыбки. Ярость Йалит облегчала положение, поскольку свидетельствовала о том, что ее ненависть к Тризу укоренилось глубже и пылает жарче, чем ей хотелось признаться Каэрите… или, возможно, самой себе. И, уж конечно, даже человек несравненно более уравновешенный, чем Тризу, не мог бы не почувствовать острую враждебность со стороны «дев войны».

— Ничего существенного, — ответила Йалит. — По крайней мере, так нам кажется. Мы хотим получить право прогонять коней через его пастбища; шесть или семь лет назад мы лишились этого права. Мы хотим заключить официальное соглашение о том, как в сухие сезоны будет делиться и доставляться речная вода. Мы хотим получить гарантию, что продукты, выращиваемые нашими крестьянами, и сами крестьяне будут иметь равный со всеми остальными доступ на местные рынки, не подвергаясь гонениям со стороны его перекупщиков и чиновников. И еще мы хотим окончательного и безоговорочного подтверждения тек привилегий, которые мы получили благодаря королевской хартии и дарственной лорда Келлоса — всех без исключения.

— Понимаю.

Каэрита откинулась в кресле, обдумывая услышанное. Первые три пункта и впрямь, казалось, не содержали в себе ничего «существенного». Она слишком хорошо знала, как просто и разумно можно изложить взгляд на спорную проблему, и все же склонялась к мысли, что непреодолимые преграды, приведшие к конфронтации «дев войны» и лорда Лорхэма, кроются в четвертом пункте.

— Какие конкретно привилегии оспариваются? — спросила она наконец.

— Их несколько. — Йалит состроила гримасу. — В хартии четко обозначено, от каких обязательств перед местными лордами освобождаются «девы войны», и, честно говоря, старшие Тризу, отец и дед нынешнего, в общем и целом, придерживались их. Правда, они противились тому, чтобы наши ремесленники и крестьяне имели такой же, как все прочие, доступ на рынки. Это очень плохо, тем более что такое отношение сохраняется на протяжении многих поколений. Тем не менее мы научились как-то с этим жить. Однако несколько лет назад возникло новое разногласие — из-за прав на воду, о которых я уже говорила, и неприкосновенности земель, дарованных нам лордом Келлосом. Он четко обозначил границы и бросающиеся в глаза приметы местности, но семья Тризу и, если уж на то пошло, некоторые другие местные лорды, хотя и в меньшей степени, постоянно нарушали эти границы. Отец Тризу взял и построил мукомольную мельницу прямо на нашей земле, и Тризу не желает признавать, что лорд Дархал поступил неправильно. Более того, он твердит, что эта земля принадлежит ему и всегда принадлежала ему, вопреки тому, что, согласно дарственной, граница проходит почти на полмили дальше мельницы. И это лишь один пример грубого нарушения границ наших владений.