Елена Звездная - Игрушка императора

— Наивная моя, ты поразительно мало знаешь о чувственной стороне человеческих взаимоотношений.

Сво… хороший кесарь.

— Знаете ли, — я едва не зашипела от злости, — времена моей юности проходили среди старцев, уже утративших интерес к каким-либо отношениям кроме тех, что сулят политическую либо экономическую выгоду! И это вашими стараниями, должна заметить.

Бросив взгляд на Динара, увидела, что он кинул свиток на стол и демонстративно сложил руки на груди, тем самым явно отказываясь поставить подпись.

— Что в свитке? — со стоном спросила я.

Знак кесаря — и мне принесли подобный. Дрожащими руками я развернула документ, вчиталась… бумага выпала из моих внезапно ослабевших ладоней. Обратив полный немого укора взгляд на супруга, я боялась даже спросить…

Но мой вопрос кесарю и не требовался:

— Да, ошеломленная моя, айсир Динар Эвейтис Грахсовен обязан в трехдневный срок заключить брак. Его супругой станет Лориана Ароиль Астаримана, наследная принцесса Оитлона.

Произнося эти убийственные для меня слова, кесарь даже не улыбался. Он был спокоен, совершенно спокоен. А я с ужасом вспомнила, что кесарь никогда ничего не забывал. Он мог отступить, выждать, а затем заставить заплатить сполна за каждое неверное слово или действие!

— Забывчивая моя, ты просила полгода, но прошло более трех месяцев. За истекший период не было предпринято ни единого шага в отношении того, что ты клятвенно обещала.

Опустив голову, пытаюсь принять происходящее как данность… Не выходит! Вновь посмотрела на Динара, тот так же напряженно смотрел на меня.

— Но… срок, достигнутый соглашением, еще не истек, — простонала я.

— Не обсуждается, — отрезал кесарь.

Три дня! Три дня! Три дня… однако, если он поставит подпись, у нас не будет даже трех дней. Подпись, начертанная пером Фахеши, — это обещание, обязательное к исполнению!

— Дайте мне хотя бы три дня! — я готова была умолять на коленях.

Император не счел нужным даже отвечать. Его лениво-оценивающий взгляд в этот момент был направлен на Динара. И я тоже посмотрела на рыжего, не скрывая ни своего отчаяния, ни откровенного ужаса по поводу происходящего. Но мы ничего не могли сделать — ни я, ни он! Ничего абсолютно… хотя…

— Дайте мне три дня, и я сообщу вам способ возвращения в ваш собственный мир! — уверенно сказала я.

Это был риск, да. Но я верила в Динара и его способности, пожалуй, даже больше, чем в свои собственные. А он дал понять, что способ найден.

Однако на мое невероятное заявление кесарь лениво ответил:

— Нет.

Да как это «нет»? Стремительно повернулась к супругу, возмущенно взирая на него. Что значит «нет»? Я не могу принять ответ «нет»!

Кесарь усмехнулся, после чего сделал знак своему секретарю. Тот, поклонившись Динару, произнес что-то. Рыжий в лице изменился.

— Я умоляю вас, — у меня голос осип, — всего три дня. Два… один день!

В ответ издевательское молчание!

— Хорошо, — я едва сдерживалась, — ваши условия?

На сей раз ко мне соизволили обернуться. Насмешливо окинув взглядом, супруг поинтересовался:

— Нежная моя, назови хоть что-то, что я не смог бы получить от тебя при первом и малейшем на то моем желании?

Ничего! Кесарь держал меня за горло и был прекрасно осведомлен об этом.

Но в тот миг, когда я со всей обреченностью осознала, что уже ничего не могу изменить, супруг вновь подал знак рукой, и секретарь, повинуясь его жесту, торопливо поднялся по ступеням.

— Измените срок, — лениво произнес император, — через трое суток айсир Грахсовен и айсира Астаримана должны будут засвидетельствовать свое обязательство. Три дня им на… раздумье.

Да! О Великий Белый Дух, спа…

— Не стоит благодарностей, — оборвал меня кесарь, — у тебя всего трое суток, нежная моя.

— Благодарю, — я произнесла это с искренней благодарностью.

«У шенге», — одними губами прошептала встревоженному Динару.

Остальная часть церемонии прошла как в тумане. Были зачитаны указы, причем многие я одобрила, но некоторые резонно посчитала излишне жестокими. Ничего, разберусь.

С нетерпением дождалась возвращения во дворец. Мы покинули народ, также используя портал, и вышли в покоях кесаря.

— Прошу прощения, дела, — извинилась я перед супругом и, подхватив юбку, практически побежала к двери.

— Нежная моя, — как-то недобро это прозвучало.

С другой стороны, кесарь и добро — вещи несовместимые.

Остановилась, развернулась и, наплевав на гордость, взмолилась: