Елена Звездная - Игрушка императора

— Ранари, — его глухой голос отвлек меня от созерцания морально и нравственно гибнущей Арриниэль, которая продолжала стоять напротив него, а едва наши взгляды встретились, хрипло спросил: — Тебе угрожает опасность?

— Еще не разобралась, — предельно честно ответила я. — Как ты себя чувствуешь?

Но не успел Аршхан ответить, как послышалось недовольное:

— Кат, давай ты спросишь, как я себя чувствую, а?

Нет, я все понимаю, но ведь сейчас не время для ревности. И я нервно ответила:

— Динар, мы оба знаем, что ты чувствуешь себя дураком малолетним, как и я. А вот как чувствует себя Аршхан, мне хотелось бы знать.

Рычание со стороны Динара, улыбка от ракарда и его же спокойный и величественный ответ:

— Нет повода волноваться.

И я тоже невольно улыбнулась, ибо поводы волноваться явно имелись, но гордый воин в этом никогда не признается.

— А вот у меня руки затекли, — недовольно пожаловался Динар.

Решив от него не отставать, я тоже пожаловалась:

— А я пить хочу.

Зря сказала. Кесарь тут же отвлекся от книги, которую задумчиво просматривал, и направился ко мне. Испуганно слежу за каждым его шагом. Кажется, надо меньше болтать. Но супруг подошел, опустился на одно колено и поднес к моим губам неизвестно откуда взявшийся бокал с водой.

— Яд? — полюбопытствовала я.

Но пить все равно очень хотелось, а потому не стала отказываться.

Кесарь на вопрос ничего не ответил. Напоив меня, вернулся к алтарю, на ходу бросив:

— Мейлина опаздывает.

Арриниэль, скорбно сгорбившаяся и утирающая горькие слезы то ли раскаяния, то ли обиды, кивнула и исчезла. А в это время тихо, но отчаянно ругался Динар. Я смотрела на его бледное лицо, стиснутые челюсти, сжатые кулаки. О возможности предательства со стороны ведьмы Вишневого острова я догадывалась, но для Динара, который относился к ней как к матери, это было ударом, несмотря на мое предупреждение. Бедный мой огненный рыжий, удар следует за ударом… Мне хотелось позвать его, успокоить хоть чем-то… но в том и проблема, что нечем.

В следующее мгновение сверкнул портал. Оттуда торопливо вышли Арриниэль и Мейлина. Две предательницы!

— Я был о тебе лучшего мнения, — тихо, отчетливо и не скрывая ненависти, произнес Динар.

Мейлина подняла на него полный вины и горя взгляд, по щекам потекли слезы… кровавые, а черные волосы начали седеть так стремительно, что уже через мгновение это была сгорбленная старуха, прошептавшая едва слышно:

— Я предупреждала, мой огонечек… Я просила, я умоляла. Но ты видел только это уитриманское отродье и не послушал меня…

Динар молчал. Не отрываясь, смотрел на нее с неистовой ненавистью во взгляде и молчал. Вместо него сказала я:

— Мейлина, у предательства нет оправданий. Никаких!

— Я рад, что ты это понимаешь, нежная моя, — отозвался кесарь. И бросил двум… змеюкам: — Время.

Мейлина и Арриниэль заняли места у алтаря. Лора так и не приходила в сознание, и я за нее порадовалась.

А затем кесарь взял меч…

Для чего воин берет меч, знает, наверное, каждый. Знала об этом и я… и сердце ускорило биение…

Движение! Одно-единственное движение сильной руки с длинными тонкими пальцами — и цепи подтянули наши тела. Захрипел Аршхан, тихо выругался Динар, я сдержала вскрик, когда мои руки были вздернуты вверх, заставляя меня встать. И я ощутила холод каменной колонны, к которой меня прижало.

Вздрагивая от холода, от порывов ледяного ветра, я смотрела, как кесарь направляется ко мне. Направляется, абсолютно уверенный в правильности своих действий. В его правой руке меч, в левой — массивная Чаша силы. И в том, что потребуется моя кровь, не остается ни малейшего сомнения.

Хотелось кричать, просить, молить о пощаде и рваться из последних сил… но я гордо стояла, прикусив губу и сдерживая эмоции. Потому что знала — каждый мой крик будет мучительно рвать сердце Динара. А я видела его полный страха взгляд — страха за меня. И я закрыла глаза. А когда холодное лезвие разорвало рукав на правой руке, лишь сильнее стиснула челюсти, стараясь не показать, как мне страшно…

Надрез. Острая, резкая боль… Запах собственной крови… тягучий теплый ручеек по коже…

— Еще немного, нежная моя!

Как же сильно я ненавижу этот голос!

Судорожно всхлипнув, чуть приоткрыла глаза, посмотрела на происходящее. Моя кровь стекала в подставленную кесарем чашу, а сам он… не отрывал от меня взгляда.

— И где же ликование? — стараясь не стонать от боли, глухим, каким-то не своим голосом сказала я.