Терри Брукс - Шкатулка хитросплетений

Так что же ему предпринять?

В конце концов он уснул.

Он думал о письме и весь следующий день, мысленно возвращаясь к нему в перерывах между совещаниями, за едой, и во время чтения бумаг, и даже когда перед ужином бегал вокруг замка, и сейчас не отказавшись от привычки сохранять хорошую форму. Сапожок, как всегда, был его бесшумным и невидимым защитником.

Бен лег в постель в ту третью ночь после ухода Ивицы, так ничего для себя и не решив.

Но к утру он уже знал, как поступит. Он знал, что должен пойти. Ему надо рискнуть: вдруг письмо и предостережение правдивы. Кроме того, убедил он себя, риск не так уж и велик. До Сердца всего несколько часов езды верхом. Он возьмет для защиты конный отряд королевских гвардейцев. Никому ничего не скажет до той минуты, когда надо будет ехать. Таким образом, Тьюс, Абернети и кобольды ничего не будут знать. Оставит отряд на безопасном расстоянии от Сердца, один пройдет посмотреть, в чем дело, встретится со Страбоном, если дракон действительно окажется там, и успеет вернуться до рассвета. Все достаточно просто — и так он сможет удовлетворить свою потребность что-то делать, а не просто стоять как истукан, терзаемый сомнениями.

И был еще один, решающий, фактор, хотя Бен и не позволял себе о нем думать. В какой бы опасности он ни оказался, его всегда защищал Паладин. Королевский защитник был самым сильным существом в Заземелье и существовал только для того, чтобы оберегать короля. Его можно было вызвать в любую секунду: для этого Бену достаточно было только сжать в руке медальон, который всегда висел у него на шее. На этом медальоне было выгравировано изображение рыцаря, выезжающего на рассвете из замка Чистейшего Серебра. Стоит только сжать медальон, призвать Паладина, и рыцарь царства призраков и теней явится мгновенно.

Проблема с Паладином заключалась, конечно, в том, что закованный в доспехи защитник короля на самом деле был самим королем. Или, точнее говоря, другой стороной любого, кто в данный момент был королем. В данном случае Паладин был в действительности другой стороной Бена — темной, разрушительной стороной, рожденной в каких-то глубинах его души, о которых ему вообще не хотелось бы знать. Но они существовали, и Паладин все время стоял на краю его сознания и ждал. С той самой минуты, как Бен узнал правду о Паладине, он пытался примириться с тем, что это значит. Паладин был смертоносной машиной, служившей королям Заземелья с самого начала: его создали эльфы для защиты правителя, поставленного ими для охраны входа в мир эльфов. Паладин сражался во всех битвах, выпадавших на долю многочисленных и разнообразных правителей Заземелья, отстаивая множество вещей, останавливая всех врагов. Ему снова и снова бросали вызов, но он никогда не проигрывал. Он умирал только тогда, когда умирал король, и вновь возрождался с коронованием нового правителя. Он был бесконечным, вечным существом, которое предназначалось только для того, чтобы сражаться, а сражалось только для того, чтобы убивать.

И он был частью Бена Холидея — неотъемлемой частью его личности, и не просто в силу занимаемой им должности и принятой им на себя ответственности, но потому, что в каждом человеке существуют задатки холодного, расчетливого убийцы. Бен очень быстро понял, что Паладин входил в него, соединялся с ним воедино не только благодаря магии эльфов, но и из-за этой темной стороны человеческого сознания. Он был Паладином отчасти потому, что Паладин действительно был другой стороной Бена — той стороной, которую он тщательно держал взаперти, пока не стал королем Заземелья.

Итак, он мог полагаться на помощь Паладина, если в том была необходимость, хотя ему очень не хотелось бы призывать рыцаря без крайней нужды. Он постоянно повторял себе, что будет прибегать к его помощи только в самом крайнем случае — если понадобится, он может это сделать. Но он больше не обманывал себя, будто никогда не призовет Паладина.

Он провел весь четвертый день очень размеренно, почти все время ощущая некую отстраненность от всего, что делает, словно наблюдая со стороны, как Бен Холидей выполняет королевские обязанности. Из-за тщательно скрываемых планов на наступающую ночь он чувствовал себя настолько странно, что даже удивлялся, как это никто ничего не замечает. Казалось, советник Тьюс и Абернети не видят в нем ничего необычного, коли не спрашивают, в чем дело. И никто его об этом не спросил. Он выполнил все запланированные на этот день дела, поужинал, ушел в спальню и стал ждать.