Михаил Попов - Пророчество Золотого Перуна

— Я бы не стал мешать, — разрушая очарование момента, и обрывая Сергея на полуслове, раздался негромкий басок Яросвета, — но, ить, от них переговорщик пришел…

Лика ошпарила Яросвета взглядом, но сразу же устыдилась первого порыва. Волхв ни в чем не был виноват, а вот они бы глупо смотрелись целуясь на виду у всех, под насмешливым взглядом Черного, застывшего столбом у ворот капища.

Она перегнулась через тын, краем глаза следя за безликими. Получить с их стороны случайную стрелу не хотелось. Но, кажется, на этот счет Черные дали четкие приказы — ни одной стрелы не направлено в это сторону, хотя у некоторых в руках луки, с натянутыми тетивами. Лика присмотрелась к Черному, но слишком они были похожи, разве что Кощей умел их различать, да они сами, и она решила даже не делать попытку.

— Ну, чего надо? — как можно недружелюбнее спросила она. — Чего приперся? Может хочешь извиниться, и свалить восвояси?

— А ты все так же невежлива и груба, — отпарировал Черный. — И, как я вижу, все так же прямолинейна. Ты никогда не была хорошим тактиком. Твоя нетерпеливость всегда служили тебе плохую службу.

— Да что ты можешь знать обо мне!

— Намного больше, чем ты сейчас думаешь, — в голосе Черного проскользнула усмешка. — Твоя рука по-прежнему дрожит в последней фазе удара «стальной плавник»?

— Ты… Не может быть… — Лика так перевесилась через тын, что Сергей вынужденно придержал ее за талию, опасаясь, что она свалиться вниз, прямо под ноги Черного. — Дядька Некрас?!

— Узнала, пигалица! — расхохотался Черный. — Неужели, у меня и голос так изменился, что сразу не признала?

Не отвечая, Лика отвернулась, и прислонившись спиной к бревнам тына, медленно сползла вниз. Уткнувшись лбом в согнутые колени, обхватила голени руками, и замерла, казалось даже перестала дышать.

Сдевал Яросвету знак, не сводить с Черного глаз, Сергей присел рядом с Ликой на корточки, положил руку ей на плечо.

— Что случилось? — тихо спросил он.

Плечи девушки вздрогнули, но когда она подняла лицо, глаза были абсолютно сухие. Она чуть наклонила голову, прижимаясь щекой к лежащей на плече руке.

— Он выростил меня. Был мне и отцом и матерью, — безжизненным голосом произнесла Лика. — Он учил меня фехтовать. Он не давал мне забыть смерть матери, он готовил меня к мести. Он ненавидел Кощея еще больше чем я… А теперь…

Она горько усмехнулась. Запрокинула голову, посмотрела на низко нависшие тучи, потом опять на Сергея, и негромко продолжила:

— А теперь он ближник Кощея. Самый верный и преданный. Нельзя стать Черным Волхвом имея в сердце хоть каплю сомнения… — она часто заморгала, и быстрая слезинка, искоркой скатилась к уголку изогнутых в муке губ. — Больше родных у меня нет.

— Родных?

— Да, он был родным братом матери.

— Но ведь он жив, — не понял ее Сергей. — Он ведь может опять…

— Не может, — Лика помассировала виски ладонями. — Тот, кто становится Черным Волхвом, отказывается от всего человеческого, отдает свою душу Чернобогу, а тело продолжает жить без души. Это живой мертвец, и обратного пути нет.

Она нежно, и с видимой неохотой, отстранила руку Сергея, улыбнулась, хотя в глазах дрожали слезы, и резким рывком поднялась на ноги.

— Плакать потом буду, — сказала она Сергею. — А сейчас, лучше послушаем, что этот Черный скажет.

Она снова перегнулась через тын, и когда заговорила, голос был такой же задорно-наглый, как и в самом начале:

— Ну, чего приперся-то? Если поздороваться, то можешь себя не утруждать, поздоровались уже. А если сказать что есть — говори быстрее, делать мне больше нечего, как тебя весь день слушать!

Черный помолчал, раздумывая над ее словами. Наконец капюшон шевельнулся, и раздавшийся голос был теперь намного суше.

— Я хочу предложить вам сдаться. Вы не можете не понимать, что все равно окажетесь в наших руках. Так зачем устраивать весь этот балаган?

— Если все равно окажемся, так чего быть такими добрыми, что аж расщедриться на такое предложение?

— Ты же знаешь безликих, — налетевший ветер чуть не сорвал с Черного капюшон, и ему пришлось придержать его руками. — Они пойдут на пролом. Будут жертвы. Одержимые боем, они не слушаются приказов, не умеют оставлять противников в живых. Скажи, сколько у вас шансов выстоять втроем против полусотни безликих?

Лика кусала губы. Понимая правоту Черного, соглашаться не хотела с ним даже в мыслях. Видя это, Черный настойчиво продолжил: