Мэрион Брэдли - Кровавое солнце

Кервин все пытался уловить в его речи даркованский акцент.

— Вы даркованин? — наконец решился спросить он.

— Откуда я знаю? — пожал плечами Раган, и в глазах его промелькнула такая горечь, что Кервин неуютно поежился.

Раган отхлебнул из бокала; Джефф последовал его примеру. «Ох, и надерусь же я», — мелькнуло у него. Но Кервину было уже все равно. Раган снова принялся в упор его разглядывать, но и это ему тоже было все равно.

«Не исключено, что у нас с ним есть что-то общее, — подумал Кервин. — Не исключено, что моя мать была даркованкой. Или кем угодно. Отец служил в Космофлоте — вот единственная моя твердая опора на реальность. Но кто я, если не считать этого?»

— По крайней мере, он подсуетился получить для вас имперское гражданство, — с горечью сказал Раган, и Кервин осознал, что, должно быть, произнес все это вслух. — Моему, похоже, было до лампочки.

— Эй, послушайте, вы двое, — обиженно вмешался Эллерс, — мы веселиться собирались или как? А ну-ка, еще по одной!

Но Раган подпер голову ладонями и задумчиво уставился через стол на Кервина.

— Значит, вы прибыли сюда в том числе и для того, чтобы попробовать отыскать своих родителей… родню.

— Узнать хоть что-нибудь о них, — поправил его Кервин.

— А вам никогда не приходило в голову, — медленно произнес Раган, — что, может, лучше этого и не знать?

Об этом Кервин задумывался, и не раз; он даже успел составить себе определенное мнение.

— Да будь моя мать хоть уличной девкой, — ответил он, — какая мне разница. Я должен знать.

«Чтобы понять, какое солнце, какой мир мне считать своим — Землю или Даркоувер».

— У вас есть какая-нибудь… путеводная нить? — поинтересовался Раган.

Кервин неуклюже — сказывалось выпитое — закопошился в кармане.

— Вот, — наконец произнес он, — только это. В приюте мне сказали, что оно висело у меня на шее.

— Что за чушь! — хрипло изрек Эллерс. — Думаешь, покажешь ты им эту штуковину, они тут же заохают, заахают и скажут, что ты давным-давно без вести пропавший единственный наследник светлейшего лорда Как-Бишь-Там, и его светлость заберет тебя в замок, и будешь ты там счастливо жить-поживать до самой смерти? — Он издал некий неописуемый звук, призванный, судя по всему, изобразить насмешливое фырканье.

Раган протянул руку; Кервин уронил ему в ладонь маленький голубой кристалл. Несмотря на тонко выделанную серебристую цепочку, сам камень казался совершенно непримечательным — дешевой безделушкой, которой могла бы дорожить лишь какая-нибудь бедная девушка.

Раган взглянул на кристалл, и глаза его сузились в щелочки.

— Вы, конечно же, знаете, что это такое?

— Самоцвет какой-нибудь, — пожал плечами Кервин.

— Нет. Это матричный камень.

— Что-что?

— Психокинетический кристалл, — терпеливо разъяснил Раган. — Довольно простенький, не из самых мощных. Но, знаете, на улицах и такие не валяются.

— Это не ко мне, — объявил Эллерс и потянулся за кристаллом. — Я слышал о таких, но не видал ни разу в жизни.

— Секундочку, — остановил его руку Раган. — Смотрите.

Он опрокинул в рот последние остававшиеся капли, перевернул бокал и установил на донышко кристалл, Взгляд его стал очень сосредоточенным; внезапно сверкнула крохотная ярко-голубая вспышка, послышалось шипение, и стройная ножка бокала оплыла, прогнулась и застыла в лужице расплавленного стекла. Эллерс шумно втянул воздух и выругался; Кервин ошалело замотал головой. Но бокал так и стоял на столе — раструбом книзу, с поникшей ножкой. «Помнится, — пронеслось в голове у Кервина, — был когда-то на Земле художник, писавший что-то в этом роде — всякие там часы оплывшие, чашки, поросшие мехом…» Перевернутый бокал с загнувшейся ножкой смотрелся не менее сюрреалистично.

Раган вернул кристалл Кервину.

— А я так смог бы? — требовательно поинтересовался Кервин. — Или еще кто-нибудь?

— Кто угодно, — заверил его Раган, — только надо немного потренироваться. Обычно такие кристаллы любят вставлять в детские игрушки или в чемоданные замки — ни на что серьезное малюток типа вашего все равно не хватает. Впрочем, те, что мелькают в Торговом городе, обычно и того меньше. Может, настоящий даркованин и сумел бы добиться от этого кристаллика чего-нибудь более впечатляющего — но все равно, больше нескольких джоулей энергии за раз не выделить.

— Матричный кристалл! — пробормотал Эллерс и, ненадолго протрезвев, уставился на Кервина. — Как же, как же, великая тайна Даркоувера. Лет уже, наверно, пятьдесят в Миссии всеми правдами и неправдами пытаются разузнать о них хоть что-нибудь достоверное. Иногда дарковане приносят маленькие камешки в Торговый город и обменивают на лекарства, линзы или всякий там ширпотреб. Эти кристаллы напрямую преобразуют энергию; ни топлива им не надо, ни отходов не остается. Но они такие маленькие… Говорят, бывают и побольше, но никто из землян их не видел.