Мэрион Брэдли - Кровавое солнце

На улицах почти никого не было; изредка навстречу попадались закутанные в мех фигуры, сгорбившиеся под напором пронизывающего ветра. С громким топотом Кервина обогнало какое-то крошечное создание — и одного брошенного снизу вверх взгляда зеленых глаз, за которыми светился человеческий разум, было достаточно, чтобы рука Кервина бессознательно дернулась в защитном жесте; ибо кирри — странные существа, они живут электрической энергией и вырабатывают электростатические поля, так что по неосторожности можно схлопотать очень сильный, почти смертельный удар током.

Дрожащая от холода девушка, кутаясь в тонкую меховую накидку, с надеждой бросила на Кервина взгляд и что-то пробормотала, но не на портовом жаргоне, а на языке Старого города, на котором он умел говорить, когда на терра-стандарте еще и двух слов связать не мог (Э, откуда вдруг он это вспомнил?), и Кервин нерешительно замедлил шаг, тронутый грустным взглядом девушки и тем, как она непохожа на официантку из бара; но тут она подняла глаза на его рыжую шевелюру, выдохнула что-то неразборчивое и метнулась прочь.

Джефф медленно зашагал через площадь, смакуя незнакомые запахи и звуки. Он остановился у лотка, где пожилая женщина торговала жареной рыбой; рыба швырялась в громко шипящее прозрачное зеленоватое масло, но под жаровней не было и намека на огонь. Торговка подняла голову, разразилась речью на городском жаргоне — слишком обильно уснащенной сленгом, чтобы Кервин что-то понял — и вручила ему рыбину на зеленом листе. «Интересно, — мелькнула и тут же скрылась мысль, — откуда они берут зеленые листья?» Он выложил на лоток несколько монет, и торговка испуганно отшатнулась; в ее неразборчивом лопотании ему снова почудилось это загадочное слово: «Комъин».

Вот ведь дьявольщина! Ну сколько можно людей пугать? Хоть в космопорт возвращайся. Может, все дело в экзотическом наряде? Джефф с радостью снял бы накидку, но одетым по-земному… ну, в общем, шляться в одиночку по Старому городу — это не безопасно.

Ага, вот он и признался! Именно о таком маскараде на самом-то деле он и думал, покупая накидку.

Но слишком уж на него глазели. Он развернулся и направился в обратный путь, ориентируясь на огни здания Миссии. Было уже очень поздно; на мостовых блестел лед, и квартал казался обезлюдевшим.

За спиной послышались шаги — неторопливые, можно даже сказать, целеустремленные — и Кервин обернулся. Негромко, почти бесшумно ступая, его нагоняла закутанная в плащ фигура с низко надвинутым капюшоном. Джефф посторонился, освобождая проход.

Это была ошибка. С боевым кличем неизвестный в плаще — явно не-человек — бросился на Кервина, одним прыжком одолев разделявшие их футов двенадцать. Кервин ощутил жгучую боль, потом в голове у него что-то взорвалось, и призрачный, далекий голос принялся выкрикивать странные слова:

— Передай сыну варвара, чтоб не возвращался более на равнины Арилинна! Башня погублена, и Золотой Колокольчик отомщена!

«Ну что за бред», — отметил про себя Кервин и полетел в черноту.

Шел дождь.

На лицо падал серый свет, и кто-то пронзительно, рыдающе голосил:

— Ай-ай-ай! Ай, комъин !

Его подняли с брусчатки; в голове снова что-то с грохотом взорвалось, и Джефф Кервин опять погрузился в забытье.

Внезапно в мозгу у него, вплоть до самых дальних закоулков, полыхнул ослепительный белый свет. Кто-то трогал его за голову, и та отзывалась адской болью.

— Полегче, полегче! — хрипло простонал Кервин, и свет убрали.

Он лежал в стерильно белой палате на стерильно белой постели, а над ним стоял, склонившись, человек в белом халате и шапочке с золоченым кадуцеем [1]— эмблемой Медицинского корпуса.

— Ну что, вы уже в порядке?

Кервин собирался было кивнуть, но тут в голове у него снова что-то с грохотом взорвалось, и он передумал. Доктор вручил ему бумажный стаканчик с красной жидкостью; во рту словно вспыхнул огонь, а пищевод отозвался нестерпимым жжением, зато перестала болеть голова.

— Что случилось? — поинтересовался Джефф.

Отворилась дверь, и в палату просунул голову Джимми Эллерс; глаза его были налиты красным.

— И ты еще спрашиваешь! Нажрался и отрубился я — но схлопотать по кумполу умудрился ты, и обчистили почему-то тебя. Зеленый кадет прямо, честное слово!

— Вам повезло, у вас крепкая голова, — с укоризной произнес доктор. — А то ведь все могло кончиться гораздо хуже.

Неужели ему все привиделось? Неужели его просто избили и ограбили в Старом городе, а остальное — это был только сон: его причудливые блуждания в даркованском наряде, незнакомые люди, принимавшие его за кого-то другого? Шутки подсознания — желаемое выдается за действительное, тяга обрести семью сублимируется?..