Михаил Попов: Богатырь - не звание! (СИ)

— Мне кажется, я знаю имя вашего настоящего противника. Что вы знаете о человеке по имени Вещий Олег?

Маги недоуменно переглянулись. Первым подал голос Василий. Далеко может пойти, отметил про себя старейший, если станет более серьезно относиться к мелочам.

— Имя Вещего Олега хорошо известно в Константинополе. Это один из князей русов. Сто лет назад, ему удалось с помощью хитрости и коварства, заставить Константинополь платить русам дань… Но, старейший, он умер еще когда дед нынешнего князя был молод.

— Ты точно уверен в этом? Как он умер? Кто видел тело?

Василий пожал плечами:

— Наши люди видели его тело. Он действительно умер. Правда не совсем обычно…

— Договаривай.

— Он умер от укуса змеи… Такое конечно может случиться с каждым, но вот только… — он пожевал губами, как бы решая стоит ли говорить о такой мелочи. — В землях русов не водятся такие змеи. Похоже этому князю, просто помогли перейти в мир иной…

— Ты хочешь сказать, что его убили? — с сомнением покачал головой Феодосий.

— Получается что так…

— Ну что ж… Такое очень вероятно… — маг снова задумался. — Это несколько облегчает дело…

— Старейший, будет ли нам позволено поинтересоваться твоим внезапным интересом к давно умершему князю варваров?

— Что ж… Слушайте… К сожалению я и сам не знаю всего, но того что мне известно, хватит понять, почему он меня заинтересовал.

В гробовом молчании выслушали маги историю о чародее, что смог в одиночку победить Великих. Даже после того, как Феодосий рассказал последнее что ему было известно, никто не осмеливался нарушать тишину. Наконец Урген, носящий ныне имя Антоний, задал терзающий всех вопрос:

— Значит, вы считаете, что если в Гиперборее был один маг такой силы, то может быть и другой?

— Нет, — категорично ответил Феодосий. — Если бы это было так, вы бы уже давно узнали это… Еще как бы узнали… Вас просто уже не было бы в живых.

Он замолчал, что-то прикидывая. Густые, напоминающие пучки мха, седые брови сдвинулись, образовав глубокую ложбинку над хрящеватым носом.

— Мне кажется, что сила, которой пользуются русы, отлична от нашей, — наконец раздумчиво произнес он. — Поэтому у вас ничего и не получалось. Нам необходимо прежде всего определить источник этой силы. И когда мы это сделаем, мы сможем найти слабое место в защите их магов.

Василий улыбнулся про себя. Старый маг сказал “мы”. Наконец-то и он… Но все же не удержался:

— Не маги. Русы называют их волхвы.

Феодосий не обратил внимания на эту поправку. Его могучий разум уже напряженно просчитывал открывающиеся возможности.

— Пусть волхвы… — рассеянно бросил он. — Во-первых, их нужно ослабить. А во-вторых… Что делает воин, прежде чем вызвать противника на бой?

Маги переглянулись пожимая плечами. Судя по всему вопрос был риторический.

— Прежде всего он старается понять что ждать от противника. А лучше всего это сделать понаблюдав за ним в схватке…

Василий понимающе кивнул и пристально посмотрел на Феодосия.

— У русов есть непримиримые враги, что спят и видят как бы их раздавить… Почему бы нам не отправить к ним, человека с неким поручением? Это сможет отвлечь русов от других дел.

Феодосий заговорщицки подмигнул молодому, для него, магу. Определенно, далеко пойдет… Лишь бы не сгубили мелочи…

— Антоний, — обратился тем временем архимандрит Василий к Ургену, воспользовавшись нынешним именем мага. — Не возьмешь ли ты на себя это щекотливое задание?

Урген молча кивнул.

— Тогда, объявляю сегодняшний совет закрытым.

Пробуждение было неприятным. Холодный сырой подвал ничем не походил на уютную корчму. Паутина скопившаяся по углам красиво сочеталась с покрытыми плесенью, бревнами стен. Шебуршание в углу наводило на мысль о соседстве крыс… И судя по звукам, зверюки там копошились не маленькие — как минимум с кошку!

Первая попытка принять сидячее положение окончилась неудачей. Кое-как, опираясь о покрытые какой-то скользкой гадостью бревна стены, удалось сесть. Правда легче от этого не стало. Даже наоборот — шебуршание из угла переместилось ближе. Вроде даже что-то поблескивать в темноте начало. То ли глаза, то ли зубы. А может и то и другое. Кто с похмелья разобрать может? Но хуже всего была жажда. Внутри полыхал пожар вытягивающий из тела все соки. Хошь не хошь, а делать что-то надо.

С большим трудом, но удалось-таки встать на шатающиеся, неверные ноги. И три последующих шага к окованной железом двери, были воистину великим подвигом. Эх, мелькнула в голове мысль, отметить бы это дело…